- Здравствуйте... - несколько медленно и даже слишком спокойно ответил рыцарь. Его взгляд изучал незнакомца, который только что сообщил, что его хозяин уже в курсе... мда, значит, представляться, наверное, не будем, вообще, не на бал пришли. Рыцарь припомнил своё участие в одном из балов. Идеально подобранная одежда, множество "дам" (а точнее - "девочек", так как мероприятия подобного рода в основном пытаются посватать всех на всех наиболее выгодным методом в наиболее молодом возрасте) разной степени дворянства и совершенное, просто таки глубочайшее ощущение искусственности и непонятности происходящего. Этот дворецкий определенно напоминал Рассиусу послов западных королевств. К чему бы такая ассоциативная цепочка? Яга её знает... надо было слушать и смотреть дальше.
Рассиуса всегда интересовало, что вкладывается в эту пространную фразу "чувствуйте себя как дома"... он даже подумывал спросить у дворецкого, но вспомнил предупреждение Илхэ о том, что тут лучше больше слушать, чем говорить. Значит, оставалось смотреть по сторонам. А посмотреть было на что. Чего тут только не было.... пожалуй, памяти о доме. И всё же, тут рыцарь обнаружил нечто особенное, от чего сложно было оторвать взгляд.
Эта картина представляла собой полотно, снизу которого выскальзывал луч белого света. Да, художник смог нарисовать луч белого света. Его сложно было назвать реалистичным, если сравнивать с теми лучами, что бывают на закате, восходе или от лампы, но каждый понял бы, не сомневаясь ни секунды, что это именно свет, спокойный и однородный. Можно даже было сказать величественный. И лучу недолго суждено было быть таким. Преодолев лишь небольшую часть полотна он яростно взрывался всеми оттенками цветов, - расходящихся из него маленьких лучиков, - каждый из которых напоминал о какой-то части природы: зелёный лес, охровая россыпь, красная глина, алый огонь, жёлтый песок, лиловые цветы, коричневое дерево, серебристая пена воды, синева неба... если присмотреться к общему полотну, образованному этим буйством живых и вроде бы самостоятельных лучей, можно было заметить, что они составляют видение деревянного дома, поля на краю леса, мужчины и женщины, сидящих на крыльце, и ребенка, играющего с собакой чуть далее, между небольшим костром и ручьём. Этот странный вид требовал немного адаптироваться и отойти от восприятие лучей как отдельных элементов, увидеть, так сказать, лес за деревьями. Все эти лучи, пройдя почти весь холст и отобразив застывший миг через все возможные оттенки света и цвета, мягко сворачивались... в один белый и спокойный, однородный луч света посреди абсолютной мглы, лишь у самой границы белого луча дразнящий глаз зрителя тонкой полоской серости, становящейся всё тоньше и тоньше по мере того, как приближался край полотна. Можно было заметить, что холст, на котором это всё было изображено, представлял собой какой-то странный отрезок чего-то чёрного, точно не бумаги. Рядом с холстом были установлены небольшие волшебные кристаллы, которые должны были помочь правильно осветить тёмный угол, в котором содержалась картина, чтобы вызвать у зрителя наилучшее восприятие игры света в сияющих красках. Картина называлась "Рождение и смерть". На ней было запечатлено, как луч, летевший вечность, стал Всем на какой-то миг, а затем снова стал... собой. Рассиус сразу это понял, пусть даже и не уловил того, что конкретно хотел сказать художник выбором цветов, их взаимодействиями и самим содержанием изображения из "жизни". Неужели, его жизнь - точно такой же всполох? По крайней мере, в нём не одна "картинка", а хотя бы даже вот это путешествие по Сигилу... и те балы, в которых тоже что-то было... и прогулки по лесу и... да много всего, в самом деле... хотя как знать, насколько глубокого на самом деле смотрел художник и что хотел сказать именно этой картинкой, отобразившейся в сотнях цветных порождений белого луча?
Когда же их подвели к двери, рыцарь не пожалел, что сохранил своё имя в тайне. Что ж, замашек у этого Коллекционера могло быть не мешье, чем у какого-нибудь принца, да и амбиций - тоже. Следовало быть начеку.
И всё-таки, пока рыцарь сопровождал колдунью по дому, ему вспомнилось кое-что ещё о балах... как он мог забыть. Лидия Штерн - высокая девочка со строгими чертами лица, но искренней улыбкой, которая учила всех танцевать в грациозной и живой манере. Она пришла туда под надзором высокородных и пафосных родителей, но её любовь к искусству танца не смогла укрыться внутри.