Набравшись смелости, Комаров взялся за ручку и медленно начал открывать...
Но вдруг на его плечо упала чья-то рука. Как змея, извивающаяся в своем прыжке на ничего не подозревающую жертву, отекала она здешний воздух и вцеплялась своими клыками-пальцами чуть ли не в шею сотрудника. Пальцы, кстати, пахли барбариской. Так вот, эта кобра-сладкоежка, присосавшись к человеческому телу, впилась в него с крепостью заваренного Евгением Александровичем чая и, одернула на себя подставившуюся спиной тушку. Но вопреки привычке животного играться со своей уже мертвой жертвой, ползать туда-сюда, высматривая публику, пожирать красное мясо, олитое кровью, змея лишь молвила откуда-то сзади: «Антоша, стой, энта ко мне!»
Но не стоит полагать, что в те моменты, когда мудрый Ка находился в засаде, прижатый к стене как картина, прикрывающая место, на которое не хватило обоев, он бездействовал — полагая так, вы расстраиваете Магистра Теней, который, между прочим, смог за это время рассосать барбариску. Это было нечто, вроде Mortal Combat’а в ротовой полости: три ожесточенных раунда, быстрые, сравнимые лишь с лопастями вентилятора, движения и мощное фаталити в конце. Но в этот раз мы не станем заглядывать туда, куда нас не звали: об этом великом поединке языка с карамелькой и без того слишком много известно, да и меня, наконец, уже сочтут ненормальным, если я буду описывать, что это там происходило во рту у деда, или как-то зацикливаться на этой теме, как сейчас. Ладно. Просто забудьте. И пойдем. Дальше.
Итак, держась на расстоянии от Сергея Антоновича, Евгений Александрович остановил его… хозяина, отчима или друга… (Саныч вообще не особо хотел сейчас фантазировать на тему стремительно развивающихся отношений Антоши и паука. Он решил оставить эту тему до того часа перед сном, когда думаешь о всякой ерунде, хотя самое бы то поразмыслить над смыслом жизни) Ну так вот, предупредив Антошу о том, что уже давно ждет посетителя (хотя дядь Жень это только что сам и придумал), Евгений Александрович взялся за край открывающейся двери и со всем радушием резко открыл ее.