Когда растерянный регистратор убежал, хлопая смешными длиннющими ресницами, Мэг не удержалась от того, чтобы немного поглазеть по сторонам, тем более что в анкете было всего несколько вопросов, и она вроде бы никого не задерживала. Ее внимание привлек посетитель у соседнего окошка, который был больше всего похож на… шар. Или на гигантскую икринку исполинской рыбы – все-таки в глубине шара что-то еще виднелось, возможно, это лишь защитная оболочка, а само существо внутри. Судя по тому, что оно достало оттуда самый настоящий бутерброд, где-то так оно и было. От вида и запаха явно вкусной еды у девушки заурчало в животе. Раньше оушенке доводилось видеть настолько экзотические формы разумной жизни только на картинках, в разной степени анимированных, и было крайне любопытно понаблюдать за ним подольше, но тут вернулся биоробот, и пришлось сдавать ему анкету и продолжать свой путь.
К счастью, предположение Мэг насчет ошибки стажера оказалось верным, и на радостях от того, что ей не придется ничего ломать, она с готовностью оставила положительный отзыв о нем в книге отзывов и ругательств. Судя по беглому взгляду на предыдущие записи, подобные комментарии были большой редкостью, но она и впрямь была благодарна биороботу за понимание и дальнейшие пояснения.
Войдя в зал для гуманоидов и жуя огромную сладкую клубничину с теплым воспоминанием о своих недавних попутчиках (не бутерброд, конечно, но гораздо лучше, чем ничего), Великанша сначала засмотрелась на великолепный фонтан, а затем оглянулась в поисках нужного окошка. Оно было недалеко от входа, и она совсем уж было решила направиться прямо к инспекторше, не теряя времени на любование невиданной красотой (а ведь это просто вода!), как в нее врезался какой-то толстяк, судя по всему, предыдущий соискатель. Девушка готова была поклясться, что сделал он это нарочно, и его голова довольно болезненно ударила ей в живот. Не ожидавшая нападения, она не успела увернуться и лишь рефлекторно напрягла пресс, вмиг ставший почти каменным. Но это было крайне неприятно. Не ручка тачки, запущенной в нее через полсклада, конечно, но все равно.
Мэг не любила драться. Не потому что не могла, а потому что не хотела, не умела и даже несмотря на это всегда оказывалась сильнее, а значит, виноватее. Это странная логика, которая поражала ее с самого детства: кто победил, тот и виноват. А то, что ее дразнят, задевают, подкалывают, делают пакости, бьют первыми и всячески провоцируют, – неважно, терпи, слабых бить нельзя. В случае Мэгги лет с десяти это означало, что вообще никого бить нельзя. Во взрослом мире, конечно, все было несколько иначе, там чаще всего именно победители пишут правила, но привычки и убеждения закладываются глубоко в детстве, поэтому она всячески старалась решать конфликты мирными методами. Что, безусловно, никак не упрощало ей жизнь.
Но и просто так игнорировать подобное вымещение на себе обид какого-то незнакомца, которому она ничего плохого не сделала, Мэг не собиралась. Поэтому вылила прямо на ухмыляющееся лицо и голову толстяка все содержимое своего рта, сделав вид, что закашлялась от удара, – всего лишь пережеванная клубника, но вышло настолько омерзительно живописно, что любое желание дальше мстить как рукой сняло. Сторонний наблюдатель не усмотрел бы в подобной реакции ничего противоестественного. Мы же ему не расскажем, что Великанша вполне могла бы и сдержаться.
- Осторожнее, - буркнула она, огибая оплеванного противника и направляясь к своему инспектору, на всякий случай не выпуская толстяка из поля зрения.