Иногда принять решение, каким бы оно ни было, – уже полдела. Когда Леонард вытащил карту и развернул ее лицевой стороной к себе, он почувствовал странное облегчение, или даже скорее освобождение, словно кто-то все это время незримо и неуловимо присутствовал где-то рядом, за его спиной, на грани сознания, наблюдая, но не смея или не желая во что-либо вмешиваться. А теперь ушел – с легким вздохом почти что грусти.
Или просто вечерний ветер колышет занавески.
Какое послание могла оставить ему рыжая? То, что можно сделать так, чтобы человек вытащил именно ту карту, которую нужно фокуснику, ни для кого не секрет. Можно и на каждой написать нужную информацию, если очень уж надо кому-то что-то сообщить столь экстравагантным способом, а ловкости рук не хватает. И окажись карта просто обыкновенной картой дешевой колоды, безо всяких надписей, – почувствовал бы он успокоение или разочарование?
Однако она не оказалась пустой. По краю девятки пик мелким, округлым почерком острым черным карандашом были аккуратно выведены цифры: 52.141470, 37.395946. Видны хорошо, четко.
Больше ничего.
Цифры не были похожи на номер телефона и ничего не говорили Рихтеру, но напоминали координаты, и он вбил их в поиск. Услужливый гугл выдал точку на карте в Орловской области, на которой, на первый взгляд, ничего особенного не было. Леса, поля, какая-то крохотная деревенька неподалеку. И только клик на «Что здесь?» открыл правду, перевернувшую все.
«Братская могила ВОВ».
Точка невозврата.
В мире осталось не так много тех, кто пережил те жуткие годы.
Приходит боль.
Кого не сгубили фашистские пули и раны, того забрал еще более безжалостный враг – время.
Перехватывает дыхание.
Насколько наивно было предполагать, что именно «его» солдат все еще жив?
Накрывает тьма.
Девятка пик – символ смерти. Нет проще способа пообщаться с умершими, чем присоединиться к ним по ту сторону.
Боль уходит.
***
Лео видит себя в калейдоскопе мимолетных образов – вскользь, будто украдкой, яркой вспышкой несбывшегося воспоминания.
…Вот он лежит в своей постели, на нем сидит рыжая красотка, ее веки опущены, влажные губы приоткрыты, волосы струятся по спине, обнаженная грудь колышется в ритме играющей музыки, его руки сжимают ее бедра, на его лице блаженство…
…Вот на его руках сидит щекастая девчушка лет пяти, смотрит на него ясными глазами, а потом вдруг берет в свои крохотные ладошки его лицо, целует в щеку, забавно морщит носик и говорит «Папа, ты колючий, как кактус, но я тебя люблю больше всех» – и он смеется…
…Вот какое-то торжественное мероприятие, он ловит на себе восторженные взгляды, и Президент лично жмет ему руку, поздравляя с какой-то победой…
…Вот он сидит за столом и что-то увлеченно паяет, рядом распечатанная схема какого-то сложного прибора, и он знает, что это будет очень крутая штука…
…Вот он идет по берегу океана – на обеих здоровых ногах, его поседевшие волосы ворошит свежий бриз, на покрытом морщинами лице играет легкая улыбка безмятежности…
***
Лео идет по весеннему лесу. Светит солнце, зеленеет свежая листва на деревьях, между крон проглядывает глубокое синее небо. В небе с ревом летают истребители. Пахнет гарью, жженой шерстью и влажной землей. Где-то невдалеке слышны выстрелы и взрывы.
Одинокая фигура в потрепанной солдатской форме устало, но бережно прикрывает слоем дерна мину. Услышав шаги, оборачивается. На молодом лице с естественным камуфляжем из подтеков пота по грязной коже как-то совсем неуместно смотрятся глаза глубокого старика.
- А, это ты, - отзывается солдат, вставая. – Ну что ж, говори, раз пришел.