— Второе! — выпалил Омлет, понадеявшись, что «экскурсия» означает что-то достаточно безобидное.
Предложение Эльстера, и так полное слишком трудных для Омлета слов, рисковало окончательно потонуть в гомоне голосов. Поэтому выбирать пришлось быстро, ещё и махнув на дверь. Странный, всё же, получался из Филиберта кулинар — что ни разговор, так от стола подальше. В виде извинений перед Ллиирой, Хозяйкой Пиршеств, болтливый повар утащил не только Эльстера, но и сдобный сочень с ягодным вареньем.
— Если только у вас там не страшная магия... — уже выходя, добавил Омлет достаточно громко, чтобы Креван услыхал последние слова. Улыбаться-то Филиберт улыбался, но про нательный амулет Доброй Богини не забывал.
— Ну, насчет магии — это не ко мне, — слегка усмехнулся Кеворрин.
— А не скажешь, — Филиберт кивнул на просторную мантию целителя.
— В своей работе я опираюсь не на молитвы богам и не на силу Плетения, а в первую очередь на науку.
— Я так и слышал, — важно закивал Филиберт, пока они шагали по всё тому же коридору, где недавно беседовали с Ричардом. Ещё бы не важничать, когда с ним, сыном деревенского свинопаса, вот так запросто обсуждают какое-то колдовское шитьё и тайные искусства. — Но как же это? В наших краях и стекло дуть не умеют, а про вас говорят, вы сведущи не только в лекарском деле, но так же алхимии и нумерологии...
— Что ж, если под алхимией понимать фармацевтику с фармакологией, то да.
— Кого понимать?
— Науки о снадобьях и медицинских свойствах веществ.
— А... усёк, — подумав секунду, Омлет неуверенно кивнул.
— А насчет нумерологии — этот вопрос ещё требует дальнейшего изучения. Существуют разные точки зрения и ученые мужи еще не пришли к единому мнению...
Филиберт не очень понял, к какому именно мнению собирались прийти учёные мужи. За недолгий путь по лестницам и коридорам повар узнал, что беда нумерологии заключалась, кажется, в том, что никто не знал, как правильно составлять таблицы. Один муж полагал, что четвёрка принесёт беду, а другой сулил богатства, коли дважды семь дадут пятнадцать. Не рискуя задавать вопросы, парень наматывал на ус сведенье, что арифметика куда сложнее, чем кажется. Да и Кеворрин, вроде бы, не придавал нумерологии особенного значения. За разговором Эльстер и Филиберт подошли к бывшей часовне.
— Вот, — указал врач, отворяя высокую дверь из светлой берёзы. На фоне старых замковых ворот та сияла, будто золотая, и настроение Филиберта сразу улучшилось. — Здесь и будут устроены лечебница и лаборатория.
Омлет опасливо заглянул внутрь, отметив, как все прочие гости, необычно светлое для усадьбы помещение. Первым делом он спросил:
— Что такое краболатория?
— Лаборатория — это место, где изготавливают лекарства: порошки, мази, микстуры... Также в лаборатории можно производить опыты, чтобы исследовать свойства веществ и создавать новые рецепты.
— О. Те самые свойства, которым учит фарма... фармакология?
— Те самые, — терпеливо согласился доктор.
Он остался у дверей, сложив руки на поясе, а Омлет качал головой, рассматривая нововведения Эльстера. Стопка белых простыней, готовая для лазарета, сдвинутые к стенам скамьи и оструганные доски перед алтарём, превращённым в зачатки будущего кабинета. Столько всего! Под бдительным взглядом врача Филиберт бродил среди наполовину распакованных рундучков и с интересом спрашивал обо всём. Его любопытные глаза упирались то в несобранный перегонный куб, то в чашу для порошков и маленькую латунную горелку. Ему всё казалось необычным, хотя искушённый лекарь и понимал, что лечебница далека от совершенства. Да более того, она лишь рождается, и даже положенной мебели ещё нет. Зато теперь Омлет знал, что возили в их телеге всё это время, если не считать гардероб Навина.
Воодушевлённый миролюбивым рассказом, в какой-то момент Филиберт отставил склянку с соляным раствором и восхищённо сказал:
— Где вы всему обучились, мастер?
— Университет, хорошие преподаватели в клиниках, а также книги.
— Книги? — обернулся юноша.
— Без них, Филиберт, никак нельзя, — Кеворрин сделал небольшую паузу и все-таки не удержался от совета: — Если есть возможность прочесть хорошую книгу, надо постараться ее не упустить.
— В Долинах мало книг, — улыбнулся Омлет. — Видали, как лорд свою бережёт?
— У Его светлости устроена небольшая библиотека, — поправил Эльстер, уже успевший ознакомиться с усадьбой и утащить из библиотеки стул.
— Эх. А я библиотек не видал. Да что там, и вовсе одни дьяковы каракули чёл!
Эльстер наклонил голову не то с сожалением, не то просто принимая факт. Омлет не унимался:
— Из каких земель вы родом, если у вас иначе?
— Из Амна.
— Амна?! — опешил Омлет.
— Несколько неожиданно, не правда ли? — подтвердил доктор, начиная мерить часовню неторопливыми шагами.
— А... э... это же... Город тысячи куполов... и тысячи монет.
— У больших денег есть свои плюсы, — Кеворрин бережно поправил взятую Омлетом склянку, — на них можно купить многое. Книги, например...
«Больших денег?» — Филиберт навострил уши. Когда они толковали об условиях найма в Жабьем Броде, повар-кастелян слыхал о том, что Эльстер иноземец, как сам капитан или усач-Боруса. Но он и знать не знал о таких далёких землях. Амн, величественный Амн! Как ребёнок, коснувшийся сказки, юноша улыбался. Сколько всего сказывали о далёком городе на берегах океана, что не имел конца. Усталые архенские кнехты в трактирах, служки в Ашабенфорде, плотоводы и циркачи. Все порой вспоминали о великой стране на крайнем западе. Даже Сембия бледнела на фоне историй о базарах, занимавших площади величиною с целые города, о величественных замках и минаретах, в облаках среди которых парят флаги торговых лиг.
— Коли верить слухам, — протянул Омлет, наконец стряхнув дурацкую улыбку, — вы оставили рай на земле.
— Рай на земле? — улыбнулся Эльстер в ответ. — Как говорится, там хорошо, где нас нет. Хотя, не спорю, в Амне много хорошего.
— Что же увело вас в такую нищую даль, мастер Эльстер!
— Обстоятельства путешествий бывают разные, — врач мягко уходил от ответа.
— Должно быть, ваши оказались не самыми радужными, — вздохнул Омлет, чувствуя за улыбкой доктора сонм иных эмоций.
— Бывает, со временем обстоятельства меняются.
Судя по всему, сегодня Эльстер был настроен на философский лад. Хотя Филиберт не разбирался. Не из тех людей был Кеворрин, чтобы трещать о себе по кабакам, так что кто его знает. В задумчивости Омлет отступил, щурясь на заглядывающее в окна солнце. Оно, беззаботное и ласковое, широкими пятнами ложилось на недавно выметенный пол, играло на стекле фиалов и мраморном круге, выложенном у подножия алтаря. Доктор, всё так же окутанный коричневой мантией, продолжал гулять, точными движениями соединяя стеклянные мосты между ретортами. Внезапно повар заметил, что в часовне стоит полная тишина. Даже крики с недальнего рынка не долетали в часовню вместе с прохладным ветром.
— Вы пытаетесь исцелить время, добрый доктор, — вздохнул Омлет, наблюдая за манипуляциями. В его глазах вспыхнули понимание и сочувствие. — Выходит, так?
— Думаю, время не нуждается в исцелении, — снова улыбнулся Кеворрин. — Но само оно действительно лечит. Правда, не всегда.
— Зато ваши усилия точно помогут исцелить хотя бы Эссембру.
— Думаете? — в голосе врача не слышалось ожидаемой Омлетом гордости, скорее вежливое сомнение.
— В ней отродясь не бывало ни врачевателей, ни... как вы сказали, килл-них?
— Клиник, — машинально поправил Эльстер.
— Ага. Ну вон, с болестями али в храм, али к травницам.
— Не стоит сильно принижать пользу, приносимую Корнелиусом, — целитель снял восковую пробку с маленького хрустального флакона, что-то рассматривая, — да и народ в Эссембре не выглядит очень больным. Впрочем, буду рад оказать посильную помощь.
— Ну, у нас тут али живой, али дохлый, — смущённо развёл руками Омлет, уже стесняясь недавних чувств. — Я, короче рад, что вы с нами, мастер Эльстер, какие бы причины ни вели вас в наёмный отряд.
— Я тоже рад оказаться в отряде, — согласился Эльстер.
«Ну, мы ещё не все блюда испробовали», — скептически подумал Омлет, но возражать не стал. Теперь он не был уверен, что врач имеет свой интерес во владениях Илмета. Казалось, что доктора мало что заботит, за исключением душеспасительных талантов. С другой стороны, знавал Омлет этих грамотеев, знавал. Такие кому угодно нос запудрят. Затем подсознание возмущалось такой циничности, запрещая помышлять дурное. В смешанных чувствах Филиберт перебрал разговор заново и понял, что по-прежнему не знает, отчего врач выбрал Эссембру среди многих других городов Сердцеземья. Неужто и правда случайность?
Распрощавшись с искренней сердечностью, повар оставил мэтра Кеворрина в его вотчине, а сам отправился на помощь усатому Борусе. Да и прочих дел хватало.