А вот Триш и Филиберт не особенно торопились. Судя по растерянному виду, рыжий кастелян не ожидал от власть предержащего лица такой стремительной реакции. Впрочем, кто их по весне разберёт, этих лиц? Вот капитаново лицо, например, явно устало сорить кинжалами средь пергаментов — а ведь Омлету так хотелось прихвастнуть и показать, как кидались ножи на кухне «Белого оленя»! Но, поразмыслив, Омлет решил, что и то славно: взашей их не погнали, даже наоборот, вняли и приняли меры. Разве может скромный повар сделать больше в этой игре бород и доспехов? Доспехи, к слову, тоже вскоре перекочевали из метафор в реальность.
— Триш, — сказал Омлет с высоты крыльца.
— Фили? — девушка обернулась.
— По-моему, Триш, мастер дворф знатно приоделся, — Филиберт проводил пальцем так спешившего, что не видел никого вокруг, карлика с его покупками.
— Гансу позавидовал, — предположила Триш, глядя в ту же сторону. — Тот как вошёл в латах своих, даже я про новую шляпку задумалась.
— Может статься, то мы так влияем? — выдвинул иной резон Омлет.
— Как же мы влияли на мейстера дворфа?
— Дак утром с ним морсы гоняли! А как явились к страже, так капитан сразу и пояс поправлять, и меч хватать...
Девушка сделала вид, что задумалась:
— Если сэр Рихард из лесов с обновкой вернётся, значит, точно мы.
— А жена, а жена?! — побледнел Филиберт.
— Ну нет, — запротестовала Триш. — За его жену я ответ держать не буду. Сам виноват!
— Не та жена! Я не виноват, что, стоило мне возложить длань на чело ейной курицы, Манфредова жена обзавелась ухватом! В общем, мы прокляты, — подытожил Омлет. — Злой рок, проклятье бродячих гнумов.
— Ну тут либо целовать лягушку, либо обратить проклятие на пользу, — констатировала воровка. — Всё как в сказках.
— Ну, пока на тебя в борделях оно действует обратным образом, надежда действительно есть.
Триш на ходу обернулась к Омлету с мимолётной улыбкой:
— Ты серьёзно ко мне подкатываешь?
— Ну не к гному же с лекарем мне подкатывать! — всплеснул руками Филиберт.
— Справедливо.
— Нет, Триш. Несправедливо! — почесав кончик носа, повар поглядел на солнце, словно оно могло подарить ему чудо.
Болтая так ещё какое-то время время, они вскоре вернулись к вопросу, волновавшему, кажется, весь оставшийся в Эссембре отряд.
— Какие планы на остаток дня? — спросил Филиберт, присев на каменный бордюр у подножия храма на городской площади.
Девушка пожала плечами. Вокруг кипела провинциальная суета: лакали воду лошади из длинных корыт, заспанный бродяга у колодца обливался водой под критическим взглядом стражника, а из ворот богатого особняка куда-то спешила миловидная девчуля в сопровождении крепкого жлоба. Почти Вестгейт в миниатюре. В умильной, пасторальной миниатюре — если забыть рёв вчерашних троллей, стрелы в лесу и страшное предупреждение, переданное в город с повозкой. Наконец, она ответила:
— Может, попробую проследить за...
— ... за лягушками? — Омлет поддел носком сапога песок.
— За этим Арриго. Дело-то по капле строится, — фыркнула Триш.
— Зачин добрый, — важно кивнул Филиберт. — С этим, поди, я тебе не понадоблюсь.
— Тогда каковы твои планы?
— Велено снабдить нас печатями. Капитану без печати несолидно, коль мы в сыскной приказ заделались. Тем и займусь. И подобью эту... бухглотерию. Дёрнул меня Цирик сэру Ричарду ляпнуть, что я считать обучен. Эх...
Мысли Триш, впрочем, уже обратились к предстоящей задаче. Проныры распрощались, решив, что когда пузо прохладного солнца коснётся зубцов городской стены, оба поспешат к таверне. Девушка осталась сидеть на парапете, глядя на фасад «Эльфа на летающем олене» напротив, а Филиберт зашагал к магазину писчего прибора (по совместительству — скобяной лавки). Он несколько лукавил, говоря, что больше не планирует других дел — но обо всём по порядку...