— Судьбу, Фили, судьбу. Слышал ведь? Высок, костляв, черноволос... Мне гадалка нагадала, мол, ежели найду его и сразу же отдамся, то будет мне всю жизнь простое женское счастье. Женится, видать. Увидишь такого — так прямо за мной и беги.
«Судьба, ну да, — мысленно хмыкнул Омлет, — Идём в рыцарский замок, за судьбу трепемся. Умел бы — писал бы романы, чтоб их графья на балах вслух зачитывали».
Недоверчивая, но дружелюбная улыбка лучше слов говорила, что Филиберт понял достаточно:
— Гадалка нагадала, — иронически уточнил он.
Некоторое время они шли молча.
— Этот Навин, — наконец заговорила Триш, — ты его знаешь? Говорили, он с утра взял да уехал, но не говорили, отчего.
Она встретила Навина в Ашабенфорде — но совсем коротко, едва перебросившись парой фраз. Кто он такой, понять не успела.
— Это не «говорили», это я говорил, — Филиберт и сам был рад вернуться к весёлому. Ухмыляясь, он рассказал о том, как вместе с бардом пришёл в «Эльфа на летающем олене», продолжая начатую с приездом попойку. — А там и купец пьёт, и стражник пьёт, и все пьют. Ну, мы три кувшина взяли и... стой-стой. Ты когда-нибудь участвовала в доброй трактирной пьянке?
— Они очень быстро превращаются в злую трактирную пьянку... как я слышала.
— Это ежели бухать с рожами как у них.
Рыжий показал на приближавшиеся ворота. По утреннему времени две дубовые створки, обитые чугунными полосами, уже стояли открытыми. Эссембра обошлась без рва и подъёмных решёток. Эти шедевры фортификационной мысли не грозили лорду Илмету, который едва ли мог прочитать без запинки сумму, превышающую тысячу в золоте. Эссембрийский владыка был лишь одним из многих провинциальных феодалов, зачастую не знавших точно, где кончаются их земли и начинаются земли вассального барона. И хотя торговая значимость города, выстроенного лесорубами прямо в сердце некогда священных Fae Aethe, эльфийских Древних Земель, делала его статус особенным, это не мешало двум небритым стражникам с отёкшими хлебалами мутно таращиться в пустоту.
— А мы, конечно, люди были весёлые! Потянулись нарды, шарды, а потом стали на желания играть. Это наша местная игра. В желания в круг играют. Левый правому, правый среднему... как хоровод водишь. Я, значит, пожелал, чтоб купец нашей телеге колёса лобызал...
При этих словах стражник посмотрел на Омлета с невыразимой усталостью. В его глазах ясно читалось мнение по поводу Омлетовой выдумки, поэтому юноша смолк и продолжил уже по ту сторону стен.
— А купец, пьяню-ю-ющий ужось, и говорит Навину: ставь на кон важное! Ну, — не выдержав, Филиберт опять начал киснуть со смеху, — ну а... а Навин... а Навин себя поставил! Я его с Жабьего Броду знаю. Уж поверь, второго такого барда ты во всех Долинах не сыщешь...
Триш веселья Филиберта не разделяла. Они являли собой живой контраст: смеющийся рыжий парень и чернявая девушка, мрачная как туча.
— То есть, — уточнила она, — Пьянющ был купец, а глупости творил Навин?
Эта история не давала ей покоя. Гладко прошла, гладко и невовремя. А они тут в город идут — шпионов ловить. А шпионы, может, совсем в другом месте.
— И первого тоже... — вполголоса добавила Триш, — Не сыщешь теперь.