Когда вся твоя жизнь лишь подготовка к смерти, а смерть единственный способ обрести утерянное счастье, то сколь долго не откладывай, сколько не старайся, рано или поздно придёшь к решению, что любой день ничуть не лучше и не хуже для последнего шага. Сейчас, завтра, через неделю, через год или через шестьдесят лет... нет, шестьдесят слишком много, слишком долго. Чтобы так долго продлевать мучения нужно иметь склонность к мазохизму. Покопавшись в себе, парень не нашел в себе подобного недостатка, а по тому взвесив все за и против, принял окончательное решение.
Разумеется, для гота смерть нечто красивое и романтичное, окутанное ореолом таинственности, загадочности, с мистическим антуражем, с вызовом всему человечеству и всем известным богам. Любой другой человек-гот, начитавшись книжек и насмотревшись фильмов, представляет свою смерть красивой и изящной, но только не Кроу. Он прекрасно осознавал последствия удара тела о землю и что ничего красивого в этом не будет, и что хоронить его будут в закрытом гробу. В прочем, это было меньшее, что сейчас волновало.
Сидя почти у самого края крыши Кроу больше всего походил на промокшую ворону, которая сидела нахохлившись и кутаясь в полы кожаного плаща, чтобы неспешно насладиться куревом и в последний раз взвесить все за и против. "За" перевесило все остальные аргументы и, поднявшись на ноги, парень сделал шаг в пустоту не испытывая никаких чувств кроме облегчения. Секундой позже появилось чувство невесомости и полёта, на лице проступила бледная тень счастливой улыбки в предвкушении долгожданной встречи, но потом что-то пошло не по плану. Вместо того, чтобы померкнуть, мир достаточно больно ударил в бок и немного пожевав тело стремительно двигающимися жестяными зубами, проглотил тело, бросив его в мягкое чрево наполненное сеном и...
Взгляд гота, совершенно бессмысленный, смотрел в потолок. Его тело и одежда сплелись в какой-то странный и неестественный комок. Руки были раскинуты в стороны, одна нога вытянута, а другая поджата под колено. Где-то внутри, за маской цинизма и безразличия, метался разум запертый в клетку познания. Всё естество вопило о том, что его обманули, предали, ему солгали... Ни в Библии, Торе или Коране не было написано правды о загробном мире... да что там, ни в одной из прочитанных книг не было упоминания о сене и гигантских жуках... Разве что в Египетской "Книге мертвых"... но там говорилось о скарабеях... В этом Кроу был уверен на все сто.
Шок постепенно отступал, возвращая разуму контроль над телом и расслабляя, скованные аффектом, мышцы. Парень пошевелился и вытянул согнутую ногу, которая начинала ныть от неудобной позы. Это позволило опереться на руки, оттолкнуться и отстраниться от невероятного и пугающего существа.
Взгляд серых глаз некоторое время исследовал окружающий мир, раз за разом возвращаясь к жуку, пока наконец не остановился на подростке. Сказанное не сразу добралось до сознания, а добравшись вынудило гота откатиться в сторону.
- Мурка? - Кроу не узнал собственного голоса, поскольку звучал тот как-то сипло и сдавленно. Последовал тяжелый вдох от которого парень закашлялся. Несколько травинок попали ему в рот.
Лишь откашлявшись, юноша смог поднялся на ноги и окончательно выбраться из сеновала. Выглядел он при этом достаточно комично. Мало того, что мокрый, так еще сено и солома прилипли к одежде, запутались в складках одежды и волосах, торча в разные стороны подобно антеннам или глазам улитки. Даже волосы, вместо привычной шевелюры свисали темными сосульками с вкраплениями золотистых травяных прожилок.
Осмотрев себя, гот принялся чистить "оперение".
- Рost mortem delirium... - произнёс Кроу, обращаясь скорее к самому себе, чем к малолетнему собеседнику.
На несколько секунд прервав чистку, молодой человек коснулся собственной шеи пальцами, нащупал пульс и сокрушенно покачал головой...
- Nonsense!
Взгляд серых глаз, словно репейник, вцепился в стоящего рядом человечка.
- Так значит всё таки Мурка? А ты... Шарик? Дядя Фёдор? МАТРОСКИН? - на этот раз голос Кроу звучал естественно, хотя и немного удивленно, даже левая бровь приподнялась, отобразив на лице удивление, что в последние годы случалось крайне редко.