Целый час проведенный на верхней палубе под порывами холодного ветра и хлещущими волнами могли бы сломать кого угодно, но только не горячего испанца, чья южная кровь вскипала с новой силой каждый раз, когда его окатывало пенными волнами.
Желудок был пуст и если возникали где-то внутри неприятные позывы, то не находили внешнего проявления, только голова немного гудела, но и это ощущение постепенно сделалось привычным фоном, словно бы и не качка вокруг, а после хорошенькой заварушки кровь пульсирует в висках.
Кортесу даже начало нравиться стоять у фальшборта и рассекать собственным лицом и телом многометровые волны. Возникало некое чувство первобытного восторга от победы над более крупным и опасным противником. В чем-то он даже сравнивал себя с тореро, а волны с бегущими по улицам Испании быками.
- Торро! - усмехнувшись воскликнул испанец и получил очередную порцию ледяного душа.
- Алле! - захотелось похлопать в ладоши, но страх вывалиться за борт и благоразумие отговорили мужчину от этого опрометчивого поступка, заставляя довольствоаться тем, что есть. И стоял он так до тех пор, пока стихия не стала утихать, а волны из быков превратились в невинных овечек.
Улыбнувшись и отсалютовав морской глади рукой, Испанец учтиво поклонился, как то и подобало тореадору, после чего покинул "арену" под рёв воды и аплодисменты волн о деревянные борта судна.
Когда же Кортес выжимал одежду, один из матросов сообщил о приглашении капитана, чем заставил испанца сильно удивиться. С одной стороны он плыл, как и все, по билету и числился пассажиром, с другой он нанимался на корабль как матрос. Здраво рассудив, что раз его поселили в каюту, а не в кубрик к матросам, то он числиться пассажиром. Да и тот факт, что его, Кортеса Родригеса Де'Сильву сочли нужным пригласить, наводило на мысли, что и сам капитан рассматривает его не как часть команды, а как пассажира.
Явиться в приличное общество в неприличном виде было поступком недостойным, пусть бедного, но всё же кабальеро, учитывая, что на борту были женщины.
В самой Испании было менее зазорно выйти на улицу голым, но с оружием, чем одетым по последней моде, но без верной рапиры и даги. Ведь оружие было признаком мужества и способности отстоять свою честь, честь дамы сердца и семьи.
Развесив влажные вещи в каюте, Кортес переоделся в сменный комплект состоящий из коричневых штанов тончайшей кожи и белоснежной рубахи испанского кроя с широким воротом, оголяющим грудь до солнечного сплетения, на котором мерно покоился деревянный католический крестик. Отжав волосы и просушив их полотенцем, мужчина убрал их в конский хвост на затылке. Поправил пояс с рапирой и кинжалом, посмотрелся в зеркало и, удовлетворенный скромным внешним видом, направился к месту сбора, благо имел возможность посетить каюткампанию ранее.
- Капитан... Сеньоритас... Сеньоры... - Испанец поприветствовал всех собравшихся и учтиво поклонился приложив ладонь правой руки к сердцу, показывая своё доброе расположение к присутствующим. Немного задержался в дверях, выбирая себе место.