Ane Brun - All My Tears
ссылкаМоре отпускало нехотя.
Она до последнего перешептывалась с ним.
Она пела.
И она танцевала.
И вряд ли кто-то видел ее танец и слышал ее песню.
— Вот вы шумные! — послышался недовольный голос, когда вопросов "как ты?", "ты доживешь вообще?", "нахер тебе это мясо?" стало слишком много: критическое количество людей на один квадратный метр — критическая густота и зашоренность потоков слов, приходящихся на каждую долю секунды. Голос звучал недовольно, но парочка искателей рядом знали, что Ким счастлива, где-то под свирепой и вместе с тем отстраненной маской лица она улыбается и ликует — они прошли.
— Дай сюда. — рука выживальщицы требовательно потянулась к Грину, ей явно был не безразличен кусок "этого дерьма".
Пиро знал, что она собирается сделать.
И знал, что сделает.
Док, конечно, не выносил этот ритуал, но Ким была бы не Ким, если бы слушала хоть кого-нибудь. В ситуации, когда море говорит, даже Жнец — не авторитет.
— Горелка и чашка где-то под сиденьями, дайте их мне уже кто-нибудь!
Она спалит это мясо на костре.
А потом она засыпет пеплом убитого врага свои раны.
Так поступали ее отец и ее мать, ее дед и ее прадед, так поступала она сама, выживая в пустоши, еще до появления Жнеца, Пиро, Дизеля, и Дрейка, да и после их появления тоже.
И она не перестанет.