- Ранен? - голос матери дрогнул, а глаза как то странно заблестели, наполнившись ужасом и тревогой.
- Неужели ты..? - Женщина сухо сглотнула и, потянувшись к стакану с водой, сделал несколько глотков. Дрожащими руками она вернула стакан на место и выжидающе уставилась на дочь. То, что её Мариса стала не простой убийцей, а серийной убийцей, оборвавшей жизни уже не одного человека, вызывало в ней чувство глубокого стыда и отчаяния. Дана винила себя в произошедшем, полагая. что слишком мало уделяла времени дочери, пустив её воспитание на самотёк, а улица, как известно, хорошему не научит.
Опустив взгляд в стол, Дана чуть вздрогнула, когда голова Рисы встретилась со столешницей. Она продолжала молчать, не зная что сказать в этой ситуации. Читать наставления уже было поздно, ругать бесполезно, а отговаривать и подавно.
Поднявшись следом, женщина сделала шаг на встречу к дочери и остановилась в нерешительности. Её силуэт в тусклом освещении едва заметно дрожал, словно вот-вот готовый растаять в воздухе навсегда.
- Ээммм... Будь осторожнее. Мальчики с отцом и смогут постоять друг за друга, если боги будут к ним милосердны...
Обняв мать, Мариса могла ощутить, сколь крепко её обняли нежные руки матери не желающие её отпускать, даже через одежду, плоть и кости ощущалось тревожное биение сердца и короткие судороги сдерживаемого рыдания. Глаза матери смотрели с любовью и надеждой, едва поблескивая в свете пляшущих огоньков светильника. Её лицо, столь знакомое и родное, казалось состарилось, морщинки возле глаз и в уголках губ, на щеках... Даже волосы, местами, блестели благородным серебром. Как давно она не видела её, как давно не обращала на неё внимания, не разговаривала с ней, а теперь резко осознала, как постарела мать, от выпавших на её долю тревог и переживаний.
- Береги себя, Мариса... - тихо прошептала мать, отступая на шаг и разрывая объятья. - Долгие прощанья - лишние слёзы. Верю, что у тебя всё получится и ты найдёшь способ вернуться...
Развернувшись, Дана направилась в глубь дома, туда, где никто не увидит и не услышит её слёз.
Улица встретила Рису прохладным ветром, приглушенным освещением и звуками далёких выстрелов, которые едва доносились до жилых кварталов Агрария. Поплутав немного по улицам в обход закрытых дверей, калиток и возведенных баррикад, Мариса наконец то вышла к "особняку" О'Конноров, который представлял собой хорошо укреплённое, двухэтажное здание перед которым был разбит небольшой огород и пара теплиц. От входной калитки к дому вела узкая тропка выложенная камнем и щебнем. Параллельно ей тянулся парковочный ДравИн, на котором обычно стоял пикап Рино. Сейчас паркинг пустовал.
Калитка оказалась не запертой, что позволило охотнице пройти дальше. Но чем ближе она подходила к дому, тем больше внимания обращала на поломанные ветви кустов, вырванные клочки земли на газоне. На самой двери обнаружились несколько дырок. Стреляли явно из дома. Сама дверь немного покосилась из-за покорёженных петель. Вокруг царила тишина, как собственно и в доме, чья дверь оказалась не запертой.
Уже с порога, в глаза бросился беспорядок царивший в помещении. Вещи, словно при землетрясении, попадали со своих мест, многие тумбы были сдвинуты с местаили опрокинуты на бок, на полу мелким крошевом лежали осколки посулы и столовые приборы. Пройдя чуть дальше, в сторону комнаты Алекса, девушка заметила следы крови на стенах, оставленные ладонями и... Чем именно оставили эти размашистые разводы было непонятно, но в некоторых местах на полу встречались засохшие бурые пятна.
Комната Алекса выглядела еще хуже, чем остальная часть дома. В неё всё было перевёрнуто вверх дном. Возле разбитого столика лежала перевернутая железная миска из под которой выглядывали куски окровавленных бинтов и тряпок, ниток, иголок и шприцев. какие-то упаковки от лекарств валялись вокруг. Не сразу, но Риса заметила в углу, между окном и кроватью, свой рюкзак. К несчастью, тот был почти пуст. Из всех полезных вещей в нём сотались только веревка и мешок под дичь.
Что же, значит Алекс был здесь, но что-то произошло и он ушел. Или ушел по тому, что что-то произошло?