ссылка Голос за спиной — ручки механически подпрыгнули вверх — брови опять слезинками скатываются со лба — туфли прекрасны — усы на месте. Обычный день Алана Вильямса, местного «благодетеля» воров и бедняков, а точнее — обычного рабовладельца, пронесшего свой обаятельный фасадный энтузиазм сквозь века. Алан-Алан, признайся хоть мне, ты ведь специально закатил давеча истерику по поводу женщины-капитана, да? Не пытайся скрыть свою слюнявенькую розовую улыбку во все усы, я же вижу, как твои щечки заблестели юностью, как стервозная кожица на твоих скулах разгладилась в неописуемом восторге, как под глазами появились саркастические морщинки, сотканные из нитей, некогда бывших в шкатулке старой швеи комедий — иронии. Зачем, усатый ты паразит, украл у нее этот бесценный набор колких игл, которыми стреляешь из загоревшихся кошачьих глаз? А? Молчишь, лыбящаяся зараза. Ну, давай, не хватает только улыбки во все зубы, чтобы команда этой посудины полностью распознала в тебе часть силы той что без числа творит добро всему желая зла. Ах, старая песня о главном, да вот только жертв на этот раз, Алан, ты выбрал так, будто бы сам себе проблем захотел. Лыбишься? Все с тобой понятно, чертяга.
Корнелия схватила Вильямса за шубу и повела с собой, но Алан тут же меховой змеей выскользнул из грабок капитана-женщины и самостоятельно продолжил следование, отряхивая рукав от, как выразилась его усатая мысль, «заразительного нищенства». Женщина ворковала, а барин мурлыкал, где-то на уровне лысины понимая, что охота кота на дичь начата самой дичью. В начале своей пузорастущей карьеры наш пушистик охотился на мышей, шныряя по всяким помойкам и отбиваясь от других плешивых котов, потом он додумался загонять мышей в ловушки, а после сами грызуны начали приносить ему пищу. Но что может принести такая близкая к земле полевка? Этому хищнику хотелось летать. Ранее птицы только разлетались от него, обходили его ловушки, но тут, где это видано, сама дичь молила: «Съешь меня». Алан не смог отказать. Хотя это была и малюсенькая придурошная синичка мозгом в семечку, но ничто не смутило ровного мурлыканья умывающегося слюнями Вильямса:
— Необыкновенное, пхех, судно, грите, да? — и Алан зыркнул на Винса в духе: «Получил, да? Будешь еще со мной заигрывать!» — Ну что же есть у меня одно дело… Не-е-ет, что ж вы! — развел он руками так, как будто бы вовсе и не хотел вытеснить Корнелию себе за спину. — Деньгами не обижу, я же, ха-ха. Я же. Я. Предлагаю чек на двадцать тысяч. — остановился он у фальшборта и принял фамильярно-деловой тон, поправив усы. — Давайте бумагу, чернила, или, что у вас тут вообще есть… хоть кровью расчеркну; обналичите только с моей второй подписью после, собсн, де-е-ела. — и он растекся на козырьке палубы, как муха по лобовому стеклу. — Давайть-давай, поживее, да позовите мою охранку, они там вон, через окно смот… Мдя. — Тут-то Вильямс и осознал, что это чертова синица, с которой и мяса-то грошь, сама решила сожрать кота, унеся его в свою стихию. — В общем-то, ну их. Они все равно больше мои киллеры, чем защитники от вас, кхем, — вмурлыкал он себе в усы и кое-как зевнул. — Ладненько. В общем-то, нужно взять один груз, ящичка два всего, на одной базе и довезти до столицы. Ничего, в общем-то сложного и нет, так ведь? Ну, просто там оно нужно будет быстро все это сделать: схватить и убежать, кхе-хкхем. Это к вопросу о том, почему я выбрал ваш… ну, вот это вот летающее… чудо с грабками.
Алан вдохнул усы, а усы вдохнули ближнее облако. Он опять улыбнулся, но уже втайне ото всех, повернувшись к небесам. Эта довольная лысина, салютующая команде бликами, вытягивала уголки губ этого тела в шубе только когда мастерила в себе воистину дьявольские замыслы из мыслей о балансировании на лезвии жизни и смерти и планов по поднятию своего чувства собственной важности. Вильямс улыбался сам себе, предвкушая легкую победу надо всем, что так наивно решило его съесть: он был абсолютно несъедобен. Даже тогда, когда его проглатывал какой-нибудь кит, Алан выхаркивался меховым комочком, разглаживал свою шубку и продолжал щеголять по дороге из обглоданных костей к собственной славе.
Он повернулся, и розовые щечки весело добавили: «Все подробности после договора. Договора на бумаге, с подписями. Гхы».