Рэндал спрыгнул с лошади, перебросив ногу через ее шею и подбежал к ребенку. Понять по крику, ранен малец или просто напуган и возмущен, было невозможно, и паладин не на шутку волновался, что оборотень мог все же ранить малыша. Плохие вещи поговаривали про укусы оборотней.
Но, хвала богам, ребенок был цел. Орал, правда, так, что курганные баньши бы упокоились от зависти, услышь они его, но воплями Рэндала было не удивить, у него самого была младшая сестра, и парень помнил те времена, когда она вполне могла посоперничать с этим крестьянским мальчишкой в силе голоса.
Паладин осторожно поднял ребенка на руки, и отвернулся с ним так, чтобы малыш не видел тела убитого оборотня, ставшего настолько человеческим, что в душе Рэндал уже жалел этого беднягу, у которого шансов избавиться от проклятья и попытаться загладить причиненный добрым людям ущерб уже никогда не будет.
- Ну-ну малыш, сейчас придет твоя мама, и, если мы все не оглохнем, все будет хорошо, - Рэндал попытался отвлечь ребенка, и тем самым его успокоить, - не бойся, добрый бог Латандер не даст тебя в обиду. Хочешь к маме? Или пойдем смотреть лошадку?
Несколько лет назад от священника Лорда Утра паладин слышал, что нет больше радости чем взять дитя на руки на рассвете и поднять его к солнцу. Сейчас он, кажется, начал понимать суть этого утверждения.