Измученный человек не отдавал себе отчёта о происходящем вокруг. Всё казалось настолько нереальным и далёким от привычного мира, что он воспринимал происходящие события как часть загробного мира.
Склоняясь перед волей всевышнего, Кортес послушно припал кубами к странного вида сосуду и сделал несколько осторожных глотков. Глотку обожгло и де Сильва едва не закашлялся. Справившись с неприятными ощущениями он сделал ещё несколько глотков. Движения головы и тела дались с трудом и он откинулся на спину, тяжело дыша и прикрывая горящие огнём веки. Моргать всё еще было больно, обожженная кожа на лице была стянута, трескалась и шелушилась, как собственно и кисти рук, а так же иные участки тела, которые не были защищены одеждой во время его морского путешествия на обломке корабля.
- Ли-ля... - по слогам попытался повторить мужчина странное имя и в тоже время пытаясь вспомнить святую с таким именем. К собственному стыду и разочарованию не вспомнил, видимо его познания небесного пантеона ограничивались лишь общеизвестными именами самых значимых святых.
Конкистадор уже приготовился получить по заслугам за своё невежество, но вместо ожидаемой кары получил толику божественной благодати и умиротворения.
И пусть его не торопились извлекать из дИавольского котла, но одно лишь избавление от боли дарило надежду на прощение и, возможно. спасение души.
Прикрыв глаза, Кортес едва заметно кивнул и провалился в беспамятство. Нервная система, столкнувшаяся с необъяснимым и перегруженная страшными событиями, выключилась, чтобы не позволить сойти с ума.
Сколько прошло времени в забытьи знал только бог и наблюдавшая за приборами Лиля, сам же мужчина пребывал в блаженном неведении и очнулся от голосов, что зазвучали где-то рядом и с каждым ударом сердца становились всё ближе.
Затаив дыхание, конкистадор каким-то внутренним чутьём понял, что эти кто-то находятся совсем рядом, что они смотрят на него и притворяться спящим не имеет смысла. Веки дрогнули, приоткрылись, а следом за ними дрогнуло сердце, когда стало понятно, кто стоит перед ним.
- Abuelo?* - Родригес приподнялся на локтях и чуть подался вперёд.
- Usted vino para mí.* - Выражение облегчения и счастья появились на суховатом лице испанца и он улыбнулся.