Леший еще несколько раз нажал на спусковой крючок, отправляя короткие очереди в размытое ничто, которое металось в тусклом свете диода, но всё безрезультатно. Пули высекали искры и бетонное крошево о стену так и не находя цели. А когда на боку поползло темное, почти черное пятно, лесник и вовсе озверел. Взвыл раненым зверем, отпустил автомат и двинулся вперёд выхватывая из за пояса клинковую пару.
Словно медвежьи когти заблестели две узкие полоски стали, оскалился лесник стальными волчьими клыками, завертелся лисой в карусели смертельной, нанося один удар за другим. Нет в глазах жалости к противнику, к своей боли лишь презрение чувствует, страх свой в ненависти утопил и беспокойстве за женщину. По его вине, по его глупости она пострадала. Не просит прощения и сам себя не прощает. Переступает через младлея, не хочет и не будет за хрупкой женской спиной отсиживаться, как заяц трусливый. Рвётся к противнику, разрывая воздух короткими выпадами.