«Какие они были несчастные, какие голодные, как они дрожали! Джейн стало жалко их всех, и себя в том числе. И тут какая-то сила, неотличимая от отчаяния, вошла в неё, наполнив решимостью, как будто она, Джейн, была лишь формой, которую вдруг заполнил раскалённый металл. Новая цель зажгла её. Джейн поняла, что, если она хочет когда-нибудь стать свободной, надо быть бесстрашной и сильной, а с детской мягкостью придётся расстаться. И она дала себе клятву, душой своей поклялась, что сделает ради освобождения всё — всё, что потребуется, самое страшное, самое подлое, самое жестокое».
Что-то заслонило Кауне свет. Атти заложила пальцем страницу книги и некоторое время глядела, как здоровенный грузовой транспорт по пути на север медленно обходил Квивольдин, затмив невысокое утреннее Акари. Где-то в его трюме находился сейчас её дракон со снятой силовой установкой и отдельно упакованными крыльями. Во сколько обошлась его перевозка, да ещё и с нанятой Рейо охраной, Кауна не хотела даже думать. Всё, что она хотела делать этим утром, она уже делала — сидела, привалившись спиной к мозаичному бортику фонтана на причальной площади, отпивала из термоса дымящуюся жидкость и читала.
Транспорт наконец сдвинулся настолько, что солнце опять засияло в глаза. Кауна опустила взгляд на красивую цветную обложку: вверху далёкие кирпично-красные горы на фоне светло-розового закатного неба, перед ними расстилается бесконечный хвойный лес, ряды деревьев темнеют по мере приближения, и совсем рядом на высоких сваях — над макушками самых могучих елей — построен одинокий домик, а по нижнему краю, где лес уходит в совершенную черноту, белыми буквами написано: «Город вечной зимы». Издание было местное, небольшим тиражом отпечатанное в Форхевене. Неизвестный переводчик с аттарского постарался на славу, и читать было приятно. Кауна открыла форзац и тепло улыбнулась. Под библиотечным штампом Квивольдина теснилось десятка два подписей и пожеланий удачи — отметились все, кто пришёл в «Хитрую сойку» на прощальную вечеринку. Книгу атти возвращать не собиралась, особой вины, впрочем, из-за этого не чувствуя.
На неё снова упала тень.
— Посадка началась, — приветливо сказал Финори. — Пятый причал. Идём.
Кауна отложила книгу, быстро закрутила термос и приняла протянутую руку элема. Тот рывком поднял её на ноги. Пятый причал находился на внешней стороне пристани, и отсюда их корабля видно не было, но атти знала, что там дожидается Рейо, присматривая за багажом и охраняя Макса. Они успели отойти шагов на тридцать, когда Кауна вдруг остановилась, полезла в карман и выудила десятигранную альсарийскую монету. Жестом показав Финори, что всё нормально, она вернулась к фонтану. Дно его было усеяно металлическими кружочками самых разных цветов и размеров, но Кауна поставила ногу на низкий бортик чаши и, почти не целясь, запустила монету в пасть красавца-тхенно, который исторгал из себя воду на самой верхушке центральной скульптурной композиции. Она знала, что попадёт, ещё до того, как монетка исчезла в глотке.
Кауна довольно хмыкнула, полунасмешливо-полууважительно поклонилась дракону в реверансе, подтянула лямки рюкзака и бросилась догонять Финори, ни разу больше не обернувшись.