"С каких это пор в полицию набирают безумцев?" - подумалось Акаи. Как иначе объяснить столь странное поведение этих стражей порядка? Как бы там ни было, Кеши не собирался долго раздумывать над этим событием: в его жизни случалось много странных вещей. Таков был заведенный порядок: мир, словно юла, вертелся, качаясь, то влево, то вправо, развлекая Наследника Мака своей игрой, а тот удивленно и радостно внимал стремительному кружению красок. Так всегда было и так всегда будет.
То ли из-за очередного явления судьбы, то ли из-за пережитых впечатлений, но с уходом слуг закона куда-то ушло и желание раскурить трубочку. И к счастью, ибо за этим занятием легко было пропустить посадку на дирижабль, чего делать не стоило по целым трем причинам. Первой был, разумеется, полет - когда еще почувствуешь себя вольной птицей? Во-вторых, по слухам, небесных путешественников отменно кормили и всячески ублажали, а такого отношения к своей особе Мак пропустить, разумеется, никак не мог. Ну и, конечно же, он знал, что именно там, в сокрытом чреве дирижабля, скрывается та, которую он непременно собирался встретить еще минимум раз в своей жизни.
А вот за свой путь в Мир Цветов Акаи не волновался совершенно. Он знал, что, случись ему упустить дирижабль, к Фураито причалит лодка. А то и сам ветер подхватит его могучими крыльями и доставит на место. Или же волны трех морей соберутся вместе, чтобы вымостить своими водами дорогу для Наследника Мака...
Мир с высоты небес был точно таким, каким его видел Кеши во время своих медитаций. Разве что вкусная пища, мягкая подушка и одеяло, что были предложены гостям этого воздушного пельменя добавляли наслаждения полетом. И Мак ничуть не удивился, когда мимо пробежала ТА САМАЯ девушка, чьего имени он пока еще не знал.
И вот, вооруженный пригоршней фудзи, зажатой подмышкой подушкой и завернутый в невообразимо приятно прильнувшее к телу одеяло, Акаи пошел навстречу своей судьбе, не забывая уворачиваться от корма, что с бульканьем вываливался через край какого-то мальчишки. Он направлялся в пышущее копотью и жаром сердце дирижабля, стараясь не обращать внимание на неприятное ощущение где-то позади шеи.
"Дела у дирижабля плохи!" - шептало оно.