Благородная барыня редко предпринимала столь весомые усилия для преодоления трудностей. А в этот раз на нее что-то нашло. Возможно, еще живущая в ней наивность, несмотря на выпавшие невзгоды. Черные сапоги из лучшей кожи, какую можно только сыскать во всей Теравии, были очень удобными. И несмотря на это, девушка споткнулась в самый неудачный момент. Лишь успела выставить вперед руки, проваливаясь вглубь сугроба. Холодный колющий снег щиплет кожу, но смягчает падение. Раскрасневшаяся Адрианна испуганно оборачивается на происходящее, больше ничего сейчас для нее не существует. Только лишь белый зверь за гранью жизни и смерти и летящая в него стрела, пущенная из-за безотчетной смертельной наивности. Приходится щурится изо всех сил, настолько много снега вокруг. Он сыплется и сыплется, грозясь вечным холодом и погребением. И все происходит будто за белой полупрозрачной вуалью.
Холодные огоньки мистического пламени разгораются и разгораются. От их яркости кажется, что и хлопья снега горят, вторя им. Пламя перекидывается на белое полотно вокруг и бежит, поглощая и поглощая... пока не заслоняет собою все удушающей жгучей волной. Адрианна пронзительно вскрикнула и будто застыла, поддаваясь странной силе.
***
Перед глазами проносится не слишком насыщенная, полная одиночества жизнь, казалось бы, благополучно устроенной девушки.
Сад, полный изумрудных красок и пестрых цветов. Полу-распущенные золотистые волосы Адрианны ложатся на открытые плечи. Она оглядывается по сторонам, вдыхая благоухающий летний аромат. Конная прогулка. Высший свет. И все же день омрачается тем, что ее сверстницы игнорируют ее, шушукаясь и смеясь. Никто в тот день так и не заговорил с ней.
Не смотря ни на что, она все еще недостаточно хороша для их общества. И это лишь первая обида в огромной чаше горечи. Первая и незначительная мелочь. Но все с чего-то начинается.
Она не так красива, как остальные. Ее отец "приземленный торгаш", обделенный родословной. Выскочка.
Первая безответная любовь. Молчание. Упреки за спиной. Глупые ошибки. И даже во время балов и званых приемов с ней лишь считались. Пара фраз вежливости, навязанные этикетом и все. Благородные господа вновь свободны от маленького гадкого утенка.
Другая картина переносит ее в отчий дом, столь уютный и старательно обставленный изнутри дорогой мебелью. Лепнина, живые цветы, картины... все, что можно только представить. И все же для Адрианны это скорее бездушный музей, служащий лишь для того, чтобы бросить пыль в глаза партнерам отца и всему высшему свету. На зло.
Крики за стеной. Очередная ссора. Маменька плачет и оправдывается, как и всегда.
- Не будь таким жестоким, прошу. Тебя не было целый год! Проклятый год, слышишь?! Долго ты еще будешь мне это припоминать?!- ее голос срывается на нечеловеческий плач, заставляя вздрогнуть маленькую Адрианну. И она плачет вместе с ней, разделяя ее горе, не понимая его до конца. Девочка очень напугана. Так сильно, что спряталась в самое сокровенное укрытие. Маленький домик, что она сооружала из одеял и подушек. Но как бы она не старалась, все равно не чувствовала себя в безопасности.
Отец продолжает бесноваться, он выкрикивает нехорошие слова. Нянечка очень расстроилась и наказала Адрианну, когда та повторила их. Страшнее отца в гневе всегда была только нянечка. Она никогда не кричала и не поднимала на девочку руку, но обладала весьма выразительным взглядом. И настолько сильным характером, что отец называл ее "старая ведьма, не иначе".
Потом он надолго уезжал без извинений. Все делали вид, что ничего не произошло.
Одиночество, расставания. Маг, что был верным другом Адрианны, хоть ей и казалось, что он смотрит на нее снисходительно, чуть свысока. Она тайком встречалась с ним по вечерам в его лаборатории. Он рассказывал ей истории из своей жизни, они вместе изучали историю, искусство и поэзию. А после он уехал, оставив лишь письмо. Адрианна слала ему ответные письма, изредка получая коротенькие скупые ответы. А потом и они перестали приходить. Даже уезжая во время чумы, она написала длинную тираду обо всех злоключениях, смерти и ужасах вокруг. И что она покидает родной дом, оставляя родителей на верную смерть. Их лица... опечаленные, но преисполненные надежды, которой не было у самой Адрианны. Пришлось отдать огромные деньги курьеру, все ее личные сбережения, чтобы тот доставил письмо в столь жуткое время.
Адрианна никогда не забудет лица родителей. Отец впервые тогда был с ней настолько добр.
***
Юрген торопливо растормошил барыню. Та взглянула на него и будто не узнала сразу. Моргнула пару раз, скривила истеричную гримасу, но не зарыдала.
- Вот же козлина. Не олень, а козлина,- прошептала в сердцах девушка, в очередной раз не позволяя себе сказать нечто грубее. Да даже эти слова вызывали стыд. И так обидно, что влезли в самую душу. Самое сокровенное и обидное разворошили. Будто улий какой палкой потрясли. А успокоить пчел забыли.
Она встала не без помощи Юргена. Девушка еще подошла, худенькая сама, сумку тяжеленную волочит за собой чуть ли не больше себя. Зато укутана как следует. Адрианна нервно смеется, принимая протянутое вино. Она не пила его уже долгое время, и ассоциации с этим напитком переносили в лучшие времена. Выпила всего пару небольших глоточков и вернула:
- Спасибо,- улыбнулась она уже оптимистичнее.
Взглянула потом на стоящего рядом беспризорника, тот что-то говорит. Доверительно так. Кажется, что все будет хорошо.
Бежит Адрианна, а сама оглядывается. И хочет крикнуть Каталине, чтобы та тоже уходила. Что все происходящее- не ее вина. Всего лишь стрела, и та стала лишь хрупким льдом. Ну, и что. Пусть спасается.
Почему остальные не бегут? Почему рискуют?
Но девушка не находит нужных слов, лишь держится за Юргена и тяжело дышит. И по прежнему не плачет. Ведь все обязательно будет хорошо.