- Ух, елки..., - пробормотал Грэг. Ну, его самого факт смерти какого-то там незнакомого мужика вряд ли тронул. Скорее бы, надоели бесконечные диалоги на тему и кислые мины людей. В конце концов, все умирают, и смерть - далеко не такая красивая штука, как показывают в кино...
Впрочем, Некрасову тоже можно было понять. Поделившись с ней понимающим и сочувствующим взглядом, Рэдфилд осторожно, как незадолго до того сделала сама Аня, вернее, теперь уже Энн, тронул за плечо свою соседку.
- Анна, простите, что бужу. Не хотели бы вы поменяться с моей давней подругой и получить место в бизнес-классе?
Рэдфилд искренне надеялся, что сработает та самая знаменитая сердобольность русских и "красивая, романтическая история", которую юные девицы склонны находить в самых невинных словах.
А еще ему хотелось верить, что труп уже убрали из бизнес-зоны, а то окажется, что он подложил девчушке дохлую свинью. В буйном воображении Грэгори тут же вспыхнула картинка: к пилотам приходит стюардесса и докладывает, что на борту труп.
- Земля, земля, это *условное название самолета* (которых Грэг не знает и делает себе заметку в памяти уточнить, а то шутка сразу "проседает"). На борту умер пассажир. Утилизируем согласно протоколу.
Опускается рычаг, в дне самолета открываются дверцы, как у бомбардировщиков в старом кино, и неудачливый путешественник совершает свой последний полет...
Уголки губ Рэдфилда на миг все-таки дернулись вверх, но он огромным усилием воли подавил улыбку. Черный юмор - смех над страшным - он полагал достоинством сильных людей. Впрочем, девушек это могло нехило шокировать - были прецеденты.