Когда предупредительная стюардесса попросила Машу переместиться на время в другой салон, у девушки душа ушла в пятки. Читая, она краем глаза заметила, что не она первая, кого просят встать. И, что интересно, все прочие как один оказывались похожи на людей из ее сна – мистика, да и только. Сердце было полно нехороших предчувствий, но делать было нечего, да и любопытство узнать причины подобного сборища вполне себе перевешивало доводы разума.
Усевшись в кресло салона второго этажа, юрист чинно сложила руки на коленях, являя собой образец спокойствия и благообразности. Мария старалась поддерживать это состояние, но все-таки не могла удержаться от того, чтобы краем глаза присмотреться к собравшимся.
Как оказалось, организатором собрания был тот мужчина, что осматривал скончавшегося юношу. Этот господин сразу взял быка за рога: без лишних экивоков и словоблудия резюмировал, что все они видели один и тот же сон и подтвердил статус покойника в реальности за жертвой барона во сне. После чего глубокомысленно подвел итог, поставив перед собравшимися вопрос о возможности дальнейшего влияния хозяина кошмаров на сновидения своих жертв.
Слушая его, девушка все вжалась в кресло, судорожно вцепившись в подлокотники. Ей даже не пришла в голову мысль, как представившийся Аланом человек смог прийти к подобному логическому выводу, а не счесть все происшедшее нелепой случайностью. Услышав от него свое имя во сне, Маша еще сильнее побледнела, испуганно прикрыв веки.
Это казалось невозможным, чтобы несколько человек видели один и тот же сон и более того – помнили его одинаково со всеми подробностями. Еще более невероятным казалась возможность смерти во сне, приводящей к смерти в реальности – это было что-то из разряда мистики и фантастики.
Но мистер Вирель говорил так уверенно, да и факты были на его стороне! Это казалось немыслимым, не укладывающимся в рамки разумного, но было же! Как объяснить реальность сна, чтобы было логично и не противоречиво? Ответов на эти вопросы юрист не знала.
Но вопрос был. И вопрос требовал ответа. Как бы то ни было, но все они – товарищи по несчастью. Глубоко вздохнув, Мария поправила очки и ответила со своего места. Английский у нее был чистый и правильный, даже слишком: так говорят те, кто выучился ему по учебникам, не имея практики с носителями языка:
- Мария Ровецкая, юрист. Русская. Майвинн, как вы меня верно назвали. Сэр Ален, я Вас также видела во сне, как и часть здесь присутствующих. Как и… Как и того юношу, что вы осматривали, - Маша инстинктивно не стала говорить «мертвого», словно бы опасаясь обобщить факты из сна и реальности.
Мне кажется, всех подряд будить бессмысленно – не все же были за столом у барона. А тех, кто был там, но нет тут – их можно. Хотя, видит Бог, я не понимаю, что это и как оно произошло.
Начать говорить было сложнее, чем продолжать. Взволнованная, Мария продолжала прожектерство, начав дополнять свои слова жестами и игрой интонаций:
- Узнать ответы на прочие вопросы мы заранее не сможем, как не пытайся. И если это не коллективная галлюцинация, может, нам создать общую конференцию в каком-нибудь вотсапе или ином средстве интернет-общения и раз в день выходить на связь с целью контроля за снами? Будет все хорошо – забудем, как страшный сон. Так и будет, надеюсь. А если нет, то будем думать.
Я же, со своей стороны, наверное, пойду к священнику – иных мне мыслей не приходит. Я, извините, помолилась во сне и проснулась. Помогло же! А вы что планируете предпринять?
Извините за сумбур мыслей и излишнюю веру в то, что в происшедшем есть нечто странное – я сама до сих пор в это поверить не могу, - девушка опустила голову, чувствуя себя донельзя неловко и неуверенно, будто вновь оказавшись первый раз в суде.