Подруга по несчастью все так же предпринимала тщетные попытки освободиться, сама же американка предпочитала поберечь силы. Мысленно она проклинала свой перелет в злосчастную Германию, и ждала худшего. Силы ей еще понадобятся.
- Конечно, вместе, да,- без энтузиазма вздохнула девушка, уже уставшая от неудобного положения, изнуряющего холода и грубой веревки, крепко связавшей ей руки. Кожу саднило, и та чесалась. Не говоря уже о неестественном положении плеч. Приходилось постоянно балансировать. Видимо, в этом и был весь смысл. Не считая необходимости сдерживать двух ошалелых от страха жертв, всей душей желавших сбежать.
- Надеюсь, найдется лазейка.
Она не последовала совету отчаянной русской, как-то совсем обреченно устроившись по свою сторону, упершись о холодные камни. В конце концов, она просто провалилась в беспамятство, отдаленно напоминающее настоящий сон. Но сон дарил отдых, а это... разве что возможность сбежать от всего этого кошмара. Может, это все-таки игра воображения? Может, она проснется уже дома или в отеле?
Усталый взгляд на замученном лице. Новый рассвет, предвещающий еще один прожитый день ни сколько не радовал. Лишь сонный разум, не желающий возвращаться в жестокую реальность, и болевшее измученное замерзшее тело напоминали о безнадеге и отчаянии. Кошмар не отпускал. Она по-прежнему связана, по-прежнему ее не покидает боль и холод.
Шаги.
Они отмеряли срок вынесения приговора. Размеренные, не торопящиеся и равнодушные. Будто стук часов. Или биение сердца. Разве что сердце самой Алиши стучало почти как у запуганного, загнанного в угол животного. В общем-то, с ними и обращались как с животными.
Что дальше? С ними будут играть? Мучить? Не станут же похищать двух девушек и держать в подобном месте ради быстрого конца. Худшее определенно еще впереди.
Алиша молчала, щурясь, чтобы разглядеть посетителя. Она не шелохнулась в его сторону. Замерла в ожидании. Ее собственное лицо напоминало бескровную, лишенную от усталости эмоций маску. Лишь глаза выдавали в ней жертву, она не могла полностью скрыть испуг. Но и на ненависть не хватало сил.
Где-то в глубине души у нее затаилась обида и престыженность из-за происходящего. Но то были лишь слабые отголоски. Трудно думать о собственном внешнем виде, когда тебе грозит смерть или что того хуже.
"Боже, дай мне сил это выдержать."
Она не верила в бога. Но и надеяться больше было не на кого.
"Боже, пусть бравада русской не сыграет с ней злую шутку,"- молил внутренний голос, хоть и оставалось лишь гадать, забыла ли та, как сейчас выглядит? Голая, измученная и беззащитная, но все еще гордая. В какой-то степени, ей можно было восхищаться.