Джон пытался поспевать за мыслями умных ребят, сосредоточенно морща лоб, но детали первых изобретенных планов ускользали и растворялись в потоке новых. Поджечь, напасть во сне, уйти по-тихому, коней якобы спереть, плач Мари... Джон мотнул головой и позволил себе расслабиться, обратив все внимание на последнее предложение - с грязными следами на кухне.
- Не нравится мне это. Вы думаете Блэквудов обхитрить, а они ведь взрослые. Вряд ли глупые, - или глупые? Разве станет умный детей ни за что бить? Или что-то другое на это влияет? - Еще поймут что-то и в подвале запрут или полисменов позовут.
Все очень устали быть здесь - Джон чувствовал это в поспешности, с которой они рвались в бой. Бежать, бежать... Не важно куда, как, с чем - лишь бы бежать, двигаться, делать что-то. Джон почему-то не чувствовал того же - сбежать, конечно, хотелось, но ничего не толкало его в спину и не шептало: "Не нужны разговоры, не нужна еда и вода, забудь - беги, беги, прямо сейчас!.." Он любил планы, хотя сам и не умел их создавать. Когда есть план, все понятно; когда нет, надо быстро соображать и решения принимать - а Джон этого делать не любил (может, потому, что не умел).
Парень тихонько вздохнул. Почему он вообще решил, что может судить чьи-то идеи, если не способен подкинуть ничего в общий костер "восстания"? Если может только тушить его сомнениями и всякими вопросами? Да и вообще он балласт в их группке: воровать не умеет и не станет, голова так себе варит...
- Хотя может и сработать, - добавил он, решив больше не вмешиваться в план. - Я могу тащить припасы и всякие там одеяла завтра. А пока Марси помочь с едой, - он улыбнулся девочке - скорее всего, незаметно из-за полумрака. - Она находить будет, я носить. Больше соберем, - заодно и защитит, если все пойдет наперекосяк.
Умные что-нибудь решат. А он поможет всеми силами, где скажут.