Сотни осколков врезаются в одежду, в кожу. В воздухе на малейшие доли секунды зависают мельчайшие кусочки разноцветного стекла и капельки крови - чужой крови в организме Ровара, прошедшей переработку в его не-мертвой пищеварительной системе и насыщенной cs-клетками. Еще до того, как все они вместе с вампиром приземлились, в его палаше заиграли отблески ярких электрических ламп и магических кристаллов.
В полете зрение смазывалось, показывая лишь заляпанные красками картинки архитектуры церкви и нескладную анатомию людей (вернее нелюдей), коих он насчитал девять штук. С приземлением зрение стабилизируется и различает деревянный пол со следами волочения чего-то грязного и большого, отсутствие лавок, нескольких саванитов с пистолетами в руках и столы, заваленные оборудованием - светящиеся кристаллы, датчики, всякие диковинные аппараты. Когда взгляд падает на печати, покрывающие пол, с губ слетают слова:
-Их солт бах хаир
После этих слов время замедляется. Беглым взглядом Ровар насчитывает четыре саванитских трупа, рассматривает уже завершенные печати, видит что оборудование включено, а всякие магические примочки направлены на кристалл и заряжают его. Он видит каждую трещинку в штукатурке, каждый лицевой мускул оскалившегося саванита. Он видит, как Гарэ огромный мечом перерубает одного из них пополам. Пружинистые ноги Ровара распрямляются, шаг влево, присесть, секущий выпад- и ближайших саванит остается без ноги. В пору его добить, но подняв взгляд, вампир замечает что у одного из химерологов в руках пистолет, из которого уже извергается огонь в его сторону.
Нужно уйти с линии атаки. За ближайшую колонну, за исповедальные кабинки, за еще одного саванита, стоящего правее от него, в паре метров. Но неизвестно, сколько продержится изгиб