Остался позади сиятельный Офир, его равнины золотые и холмы Карпаша, украшенные снежными шапками. Густые леса раскинулись за горами. Задули первые холодные северные ветры, поднимая по утрам непроглядные туманы. Дожди зачастили, заливая грязью утоптанные тракты. Болотистая влажная земля встречала изобилием зверя для охоты, красными ягодами и грибами. Белки собирали созревшие орехи в дупла. Мир готовился к зиме погрузиться в дрему. Волки выли в зарослях, отмечая успешную охоту. Шелестела тронутая багрянцем и золотом листва на ветру, облетая с ветвей. Хрустела она же под копытами лошадей. Дикие земли окраин Аквилонии сохранили первозданную красоту и буйную силу, сокрытую в густых зарослях сердца лесов и болот.
Несколько дней в стужу и в проклятую морось ехали верхом варвары, устраивая ночлег на окраине узких троп. Кони до боков забрызгало грязью. Копыта едва отчистишь от налипшей земли и камешков. Влажный хворост дымит при розжиге, а в седельных суммах промокли одеяла, не согревая ночью у небольшого костерка.
Вскоре показались обжитые земли. Города Аквилонии с ровными улочками и фахверковыми домиками соседствовали с лесами, как будто цивилизация поселилась рядом со стихией, терпящей присутствие человека. Солнце пронизывало окраину старого леса, скрывающего древние дольмены, жилища отшельников и первых охотников. Лани без страха гуляли на соседнем поле, в любое мгновение готовые скрыться в высокой траве и кустарнике. Взгляд помимо воли возвращался к древнему лесу, кряхтящему ветвями в могучих кронах, царапающих послание высохшими прутьями. Тракт полз границей между возделанными человеком землями и многовековыми деревьями. Резкий контраст особенно заметен глазу даже под холодным осенним дождем. Кажется, войдешь в обитель лесных духов, и никакое копье не убережет от дремучих зарослей. Сгинешь, словно не рождался, а оно продолжит шептать тайное послание.
В поселениях перед тем, как снять комнату на ночлег и коня отдать в стойло, слухи ходили о войне с Немедийцами, но до зимы их не ждали. Готовились по весне встречать. Мир как будто сходил с ума под змеиной тенью, нависшей над севером.
Жатва прошла и поля, издали напоминающие разноцветные лоскуты одеяла, пустовали, когда всадники заметили стены города Амилии одноименного баронства. Крепостной замок песочного цвета раскинулся на возвышении. Сторожевые башни зорко наблюдали за окрестностями. Перед главными воротами небольшое аккуратное поселение ставших привычными фахверковых домиков. Плантацию виноградника готовились укрывать лапником и соломой, чтоб не померзли. Крестьяне, высвобождающие лозы с деревянных подпорок, заметив вооруженных всадников на тракте, остановили работу. Дожди шли с переменной частотой, наполнив реки. Они разлились, заболачивая землю. Кадаф и Аллен помнили предательские мокрые земли родных краев.
Герои пересекали тропу рядом с кинутым старым домом и прохудившейся черепичной крышей. Поверх луж брошены доски, чтобы по грязи ноги не разъезжались. В этот момент среди травы заметили тело мужчины в доспехе из вареной кожи с кольчужными элементами и чешуей. Стрела торчала у него в животе. Он сидел, прислонившись к стволу, как будто сломанному ближе к основанию чьей-то нечеловеческой силой. Голову павший воин уронил на грудь, под темными волосами и меховой шапкой не позволяя разглядеть лица. Оглянувшись вокруг, странники заметили, что в округе полосой снесло деревья похожим образом, но тому виной не ураган. Ураган ломает ветки и выдирает с корнем, а это нечто странное.
Как раз в это время на петляющей среди убранных полей дорожке показался вооруженный верховой отряд. Один из всадников держал копье с красным треугольным штандартом, раздваивающимся на конце. Ветер, гуляющий над полями, резко трепал промокшее знамя. Темные серо-синие тучи, затянувшие небо над Амилией, служили плохим знаком.