Это было тяжелое утро. Настолько тяжелое, что его и утром было сложно назвать, ибо Джесс уснула только с рассветом, и, если уж честно, то сие утро было для нее никак не меньше светлой ясной ночи. Но, к сожалению, так было только для нее одной. Она, с невыносимой головной болью под руку, проснулась в своей постели, освещаемая ясным светилом, и поморщилась. Складывалось ощущение, будто она с большого похмелья.
Разумеется, она не спала эту ночь. Да и как было уснуть: она приняла предложение! Теперь она невеста. Она! Блудная дочь. Джессику разрывало от чувства вины перед Пустеро, осознанием собственной недостойности и самого главного: переживания за Вигго, перед которым следовало немедля отчитаться. Что скажет темный чародей? А если он тотчас вышлет ее вон из этой замечательной страны? Депортирует из этого мира, где она - Опора целого Дома под знаком черного кота. Нет, Джессике здесь нравилось, и тем страшнее ей было за последствия, к которым мог привести вчерашний ее поступок.
Перед Вигго следовало объясниться немедля, но она этого попросту не сделала. Джессика поднялась, поныла от головной боли, велела слуге принести ей что-нибудь от головы, оделась в ярко-красное платье и тяжелой поступью направилась в гостинную, велев, опять же, слугам собирать всех к столу.
Большой букет кроваво-алых роз она предпочла не заметить.