Николас, ополовинив второй кубок, уже готов был ответить на часть вопросов ведьмы, которыми та сыпала, словно из рога изобилия. Или, скорее, просто размышляя вслух, поскольку ее вопросы повисали в воздухе, и любой желающий мог подойти, взять любой и ответить на него. Или даже вовсе не отвечать. По крайней мере, Николас собирался четко проигнорировать вопрос о роли Оскара в их "команде"...
...Какого черта эта ведьма вообще говорит о команде?
Следующая фраза заставила его поперхнуться вином. С трудом сдержав кашель, он посмотрел на Джессику, пролепетавшую совершенно бессмысленный вопрос. Растерянный вид и отсутствие какой-либо реакции на ее лице сказали капитану весьма и весьма многое. Он снова взглянул на ведьму.
Она знает. Она уже знает все.
Простая мысль гулко стукнулась в стенки враз опустевшей головы, как удар моргенштерна по шлему.
Отступать было некуда. Бежать — тоже. Да и незачем.
Откуда-то едва заметно потянуло гарью — старой, многодневной, пропитавшей каждый камень стен Иллиона.
Шумно выдохнув, Николас допил кубок и налил себе снова.
— Рожей не вышел, — со злой усмешкой хрипло проронил капитан в ответ на вопрос Преподобной Матери.