Стерре едва сдержала готовое вырваться ругательство. "Как?! - маркитантка даже скрипнула зубами, - как этот сукин сын Вигго, вот это вот мог поставить опорой хоть чего-то там? Она вон в простейших поступках путается, опора наша!" Она медленно выдохнула сквозь сжатые зубы. "Тааак, тихо, - Стерре всегда умела с собой договариваться, - попробуй еще раз, медленно и четко, как тому блаженненькому, который пару месяцев таскался за тобой, пока не потерялся на ярмарке"
- Против Николаса я ничего не имею, как раз совсем наоборот - четко разделяя слова произнесла Стерре, - я хочу, чтобы он пошел со мной. Он, и никто другой!
Ситуация вокруг бокала вина еще больше разозлила матушку Аллемаа.
- От тени собственной скоро шарахаться станем...- сказала она громко, и чуть погодя добавила, глядя на Джессику - как по мне, так мы малость переоцениваем важность наших персон. Чтобы нас захотели убить, нужно, чтобы в нас опасность увидели. А мы пока только едим от пуза, да спим. В другом даже пальцем не пошевелили. Зато боимся так, как будто заправляем тут всеми.
Она поднялась, направилась было к двери, но снова развернулась.
- И угроза придет не от Оскара, - на этот раз она обращалась к Теодору, - и тот, кто этого не понимает, либо тупица, либо...опасный тупица.
Стерре быстро приблизилась к столу, подхватила чашу, принесенную Чонкой и в два глотка осушила ее. Вздернув бровь в жесте "Ну, что, убедились?", несколько секунд переводила взгляд с Джессики на Теодора, а затем, со словами: "Через полчаса жду Николаса, Лину и Оскара в карете, или уеду одна!", вышла за дверь.