Дятел выдохнул - оказывается, все это время он умудрился не дышать. Лишь только Стерре отступила на шаг, Чонка вновь преобразился, будто не он вовсе был охвачен ужасом, лишавшим рассудка.
- Вы должны пригласить леди Лань, а она своим словом потребовать, чтобы я был при ней, - совершенно ровным и достаточно мягким, на сколько это было возможно, голосом, ответил Чонка. - Иначе слуги заподозрят.
Его льдистые глаза сейчас смотрели уверенно и прямо, и были настолько чисты, что практически прозрачны. Аллемаа могла почти что увидеть в них свое отражение...
- Госпожа, это мир ведьм и колдунов, завистников и предателей, разодетых в бархат и шелка. Они сожгли мою куртку, потому что неприглядна для них содранная до мяса мозоль бесхитростной ветоши. Они духами и мылом заглушают вонь собственных тел, они ловят своих блох в золотые кулоны, наполненные кровью. Они поют слуг вином, чтобы пьяная шавка покорно продела в шлейку башку и села на цепь. Не позволяйте им это сделать с собой, госпожа, а я позабочусь о Прекрасном Цветке.
Оскар замолчал на секунду, и вдруг зашелся раскатистым, хриплым хохотом.
- Вы же были на банкете, госпожа? - сквозь этот страшный смех тихо выдавил из себя Дятел. - Кто из господ ел, как в два рыла, с набитым ртом напыщенно обсуждая великие планы? Кому впору пришлись барская одежа и барская жизнь?
И, все еще похохатывая, он понемногу двинулся в обратную дорогу, освещая Стерре путь. Он вовсе не ждал от нее ответа...