Все это время Дятел пил вино. Как только осушался кубок - он доливал еще. И еще. И еще. Оно было сладким и далеко не таким крепким, как то пойло, что наливали обыкновенно таким парням, как он, так что вожделенное помутнение мыслей все не наступало.
Происходящее вокруг напоминало ему день рождения барина, когда тот, решая раз в год вспомнить о том, что хорошо бы проявить заботу и щедрость, устраивал для работяг потешные сценки-забавы и дарил подарки. И взрослые вполне люди, словно босоногая ребятня, все также клялись в верности и почитании, бранясь потихоньку, кому что достанется.
Первее и громче всех оказался Петух, прозванный Дятлом так за перо, задиристый нрав, привычку раздувать грудь и бестолковое кукареканье. По всему видать, что из бойцовых, иначе бы так долго не прожил: подобные ему бросают вызов всем и каждому, подчас забывая о здравом уме.
Один из немногих, благородного вида господин, не выказывал преданности новому Королю - а именно таковым оказался Вигго среди знатных и незнатных, единым надо всеми. Но не уважение вызвало это у Дятла, отнюдь. С высокомерным презрением обратился господин ко всем, и подобострастно заявил, что лишь исполнение задачи поставил своим единым помыслом.
А вот Меченый шрамами лиходей, напротив, прекрасно понимал то же, что и Чонка. Все и каждый здесь плевать хотели на Вигго с высокой колокольни. Всем важна была лишь своя шкура и возможность свалить с пепелища в новый мир. Не обязательно в лучший - просто в другой. И Меченый говорил, что думал, а думал о том, о чем следовало...
Возникшая из ниоткуда дверь не поразила Оскара - он успел повидать и бородатых женщин, и двухголовых коров, и карлика, что был сильнее трех мужей. Гораздо более чудным оказался факт, что курва стала знатной дамой, госпожой каждого из присутствующих. Это было странно, но, признался себе в душе Чонка, верно, ибо кто, как не женщина, знает, куда привести этот мир?
А затем началось представление. Словно на ярмарке, начали люди примеривать обличья и маски, словно не понимая, что ряженых толпа все равно разглядит. И лишь Лина - Лань, как назвал ее про себя Оскар - понимала опасность. Теперь она напоминала Дятлу не пичужку, а молодую оленицу, что щиплет траву, постоянно вращая ушами, и готова в три легких прыжка убежать от напасти.
Подумал Чонка и про себя, вспомнив "Сказку о Максли", пузатом и грязном чащобном гноме, что вырядился в барские одежды, когда конюх благородного господина оборонил в лесу сундук. Как принимали и обхаживали его крестьяне, и как жестоко расправились настоящие господа, когда, пригласив гнома на обед, раскрыли его по звериным речам.
А потому Дятел лишь произнес, встав со своего места и поклонившись в пояс:
- Госпожа Верховная Опора, леди Джессика Багир, велите слово молвить. Звать меня Оскар, Дятлом кличут. Простым работягой был рожден, таковым и в землю положат. Ваш слуга отныне и вовеки, прошу об одном лишь, госпожа - позвольте сберечь вашу родную кровь и плоть от людей нехороших, леди Бельфлауэр! - с этими словами, не разгибаясь, Чонка посмотрел на циркачку.
Наука запоминать имена и титулы разных господ вбивалась в него с младых ногтей узловатыми палками. А льдисто-голубые глаза смотрели одновременно и покорно, и упрямо, как подобает всякому на свете хорошему слуге.