Натравил колдун кощейский на героев мороки, а сам все речи с Соловьем разговаривал, нравилось ему упиваться чужим расстройством да несчастием, или может он сам по себе просто поболтать любил, общительный. Морда у колдуна, как и двойников, оказалась весьма знакомая, ту же самую морду видел Батыр, когда они из подземелья вылезли, да в засаду угодили. Утащили их тогда птицы призванные, а теперь вот, пора и во второй раз попытаться силой с кощейцем помериться. Внутренне порадовался степняк, что Восьмуши добродушного нет поблизости, а то бы бегал малай, небось, вокруг и с мороками да с врагом по душам беседовал, суетился, к совести взывая, да примирению, время от времени по полу мокром от крови поскальзываясь. Но, к счастью, потерялся наследник престола чужеземного где то по дороге и не утомлял никого своим миролюбием, позволяя дракой заняться смертельною, даже баба с ними затесавшаяся шепчет что то злобное голосом, не иначе опять колдунья какая то, развелось их вокруг, как нерезаных.
А враг тем временем, поругавшись со Соловьем изрядно, решил крови испить незамедлительно, с рожей довольной и лоснящейся, хотя раньше явно лицом похуже выглядел, знать питался он так и усиливался. Выхватил батыр лук кочевничий, натянул его и прицелился, пусть узнает Шепот-кровосос, что посреди драки пить не стоило.