В глазах Манаса скользнуло не меньшее удивление, чем его собеседнице. Так прыгать, да еще в платье, за еще девушке... Было в этом конечно что-то красивое, недаром, танцовщицы в клубах совершают именно такие движения, чтобы привлечь внимание своих клиентов, но в то же время и что-то неправильное, что могли принести только другие сноходцы... Как-то Акхарат столкнулся с рэпером с бальной зале, помнится, тогда у него от одного ощущения такого диссонанса наступил сильнейший диссонанс вылившийся в... Нет, он не будет думать про Антар, никогда не будет... Это страшное существо, более всего сравнимое с живым аппендиксом... Тут, полубог поймал себя, что как-то уж совсем хищно смотрит на девичье тело и спешно отвел взгляд, вновь обратив его на свою работу. Которая, кстати, еще не была завершена.
- Ничего страшного. В Англии нас учат толерантности к традициям других народов.
Машинально ответил Манас, двигая пальцами обеих рук, как будто желал освободить их от чего-то липкого и к тому же невидимого. Вот, стеклянная статуя оказалась внутри пирамидки, вокруг той же начал сплетаться лабиринт, прикрытый куполом, вскоре, стеклом был заполнен весь стол, чашки заботливо приподнялись в воздух, последней же деталью стал выход.
- Эта бабочка красива. Я дам ей шанс вылететь из лабиринта. Впрочем, в картине не хватает одной небольшой детали, мотивации... Охотника.
Один из браслетов на руке в виде свернувшейся золотой змейки с глазами-рубинами ожил, без труда проникнув в лабиринт и принюхавшись безошибочно направился к бабочке, в тот же миг у стеклянной статуэтки исчезла голова. Легкий взгляд на девушку, улыбка.
- Не переживайте, бабочке ничего не угрожает. У змеи нет зубов, я ей их не придумал, она нужна исключительно для антуража, атмосферы, эстетики...
Гром мешал сосредоточиться, сбивал общую картину. Быть может подняться к небесам и разогнать тучи? Но нет, это все сознание другого сноходца влияет на его идеальную картину, отравляет ее, можно либо бороться с ней, либо... Вписать в собственную. Вокруг на острова закапали капли дождя, чудесным образом обходя лишь небольшое пространство вокруг стола, проходясь по островкам и низвергаясь в ничто, сменилась и музыка, теперь это был канон ре-мажор Пахельбеля.
- Я ненавижу мокнуть. В обеих ипостасях.
Честно признался полубог.
- Обычно я просто отклоняю капли от себя или медитирую под ними. А вы? Разве кошки не боятся воды?
Легкая грусть скользнула в последних словах непонятно почему, казалось законченная фраза тянулась, продолжалась.
- Мои танцы в бальной зале или на балетной сцене... Но я люблю смотреть как другие танцуют. Это... красиво. Еще я люблю пение. И театр...
Манас говорил задумчиво, почти себе под нос, но в то же время каждое слово даже неуверенного в себе бога зычно разносилось будто в насмешку над его опечаленной интонацией и красивой музыкой.