Известие о крушении "Звезды Севера" достигло ушей доктора Блэкуэлла в не самый подходящий для этого момент. И дело было даже не в том, что в этот момент благовоспитанный и вежливый доктор орал благим матом на тучного лендлорда, являвшегося собственником ломбарда и сдаваемых в аренду двух комнат и каморки в одном из оживленных уголков Лост-сити... впрочем, нет, дело было именно в этом. Мальчишка-газетчик, выкрикивавший заголовок свежего выпуска "Бостон Джеральд", заглянувший к "дядюшке Грегору", как здесь называли старого пухлого еврея-ростовщика, стал свидетелем окончания потрясающей по накалу страстей сцены.
— Двенадцать доллара в неделю?! Да я за двадцать смогу купить весь ваш клоповник! А на сдачу — и вашу жену! — кричал молодой на вид и прилично одетый джентльмен с ярким британским акцентом. Лицо его, наверняка обычно бледное, багровело отдельными яркими фигурными пятнами.
— Моя жена не продается за такие копейки! — не менее громко, но куда более хладнокровно отвечал дядюшка Грегор, и мальчишка-газетчик мог биться об заклад с хорошими шансами на выигрыш, что ростовщик в этот момент прикидывал, за сколько действительно могла бы продаться его жена — женщина хоть и в возрасте, но еще вполне очень даже ничего.
Спор, по всей видимости, достиг финальной точки как раз в этот момент, поскольку джентльмен со словами "Да катитесь вы к дьяволу с такими расценками, сэр!" шумно покинул апартаменты дядюшки Грегора, хлопнув входной дверью. Оказавшись на улице, доктор Блэкуэлл — а это был именно он, — еще некоторое время пыхтел возмущенными политически-нейтральными возгласами вида "Двенадцать долларов! Грабеж!" и политически-реакционными вида "До чего докатилась страна без крепкой управляющей длани Империи!", которые по счастью остались без последствий. Зато мальчишка-газетчик моментально усмотрел в ситуации собственную выгоду. К тому же дядюшка Грегор ему никогда не нравился.
— Сэр, всего за десять центов я на пять минут стану этой самой дланью! — заговорщицки шепнул он, приблизившись к джентльмену.
— И каким же именно образом, позвольте узнать, молодой человек? — с сомнением в голосе протянул доктор: "длань" выглядела недостаточно внушительной даже для смехотворной суммы в десять центов. Но мальчишка вместо ответа многозначительно кивнул на свежую кучу конского навоза, расположившуюся буквально в двух шагах от беседующих, а затем — на дверь дядюшки Грегора. Доктор Блэкуэлл, потратив несколько секунд на раздумья, ухмыльнулся и вытащил из кармана монетку в двадцать центов.
— На сдачу расскажешь мне содержание свежего выпуска и проводишь к ближайшему бару.
Таким образом, британская честь была восстановлена, обидчик наказан, а Говард обзавелся ценными сведениями, среди которых в числе прочих значилось как крушение "Звезды Севера" и слухи о баснословных богатствах, перевозимых на борту, так и известие о собираемом мэром Лост-сити поисковом отряде. А ввиду крушений планов доктора Блэкуэлла об открытии частной практики, перспективная экспедиция была ему весьма кстати.
Знакомство с попутчиками и последующее путешествие оказались для доктора занимательным опытом. Ранее ему доводилось путешествовать только в составе регулярных частей армии Ее Величества, и условия в походе обеспечивались с присущей армии педантичностью и бюрократизмом. В маленькой компании путешественников все было настолько же проще, насколько и неорганизованней на взыскательный докторский взгляд. Впрочем, ему хватало такта держать свои претензии при себе, а через несколько дней он привык к некоторым неудобствам настолько, что стал получать от экспедиции удовольствие — не в последнюю очередь благодаря присутствию двух очаровательных сестер Тернегг-Ратц.
Известие о возможной опасности, а также о ее природе, заставило доктора сначала усмехнуться — ну право слово, оборотни, скажет тоже! Однако заметив на лицах спутников реальное беспокойство, доктор предпочел воздержаться от высказываний, и уделить больше внимания командам его более разбирающихся в оборонном деле спутников. Револьвер, висевший под полой пиджака доктора, придавал некоторой уверенности, хотя доктор ощущал себя зеленым салагой в разгар боя, когда глядел на уверенных в себе сестер.