Гисли спал. Или не спал? В его возрасте спокойный сон — это, вообще, гость, посещающий человека, не каждую ночь. Наделённый, как и все северяне, от природы крепким и стойким характером, он, однако, пережил слишком много, чтобы спать безмятежно. Сойдёмся на том, что сон его был тревожным, чему, конечно, также способствовал хмель, щедрой рекой лившийся на празднике в доме у годи. Гисли лежал не полатях, не ворочаясь, время от времени открывая глаза и слушая завывания ветра. Внезапно раздавшийся крик, пронзивший окрестности, словно стрела нагое тело, вывел Гисли из состояния тягучей дремоты. Первой его мыслью было, что на хутор кто-то напал, пользуясь ночной темнотой и хмельным сном жителей. Он спустился, приоткрыл дверь и выглянул наружу, прислушался и принюхался. Кто-то звал, прося о помощи, но не было ни звона металла о металл, ни запаха гари, ни огненного зарева. Нет, всё это явно не было похоже на нападение, но что-то ведь случилось. Надев тёплые штаны, сапоги и меховой плащ, захватив топор, Гисли направился к месту, откуда раздавались крики и куда уже стекались другие хуторяне, вооруженные и разгорячённые. Старик что-то бормотал и казался рассеянным, но его взгляд, беспокойный и внимательный, постоянно переходил с лица на лицо и с предмета на предмет.