День тянулся довольно долго и кое-как заметная по шумам из-за стен гоблинская суета своим контрастом лишь сгущала и без того уплотнившееся до предела время. Фарам думал было вздремнуть, но в доспехах делать это было весьма проблематично, а снимать броню посреди весьма значительного скопления известных своим дурным нравом мелких гоблинов ему совершенно не улыбалось. Так что ему оставалось только сидеть привалившись к центральному поддерживающему крышу столбу "дома духов" и ждать заката, завистливо глядя на развалившегося и подрёмывающего пусть и вполглаза охотника. Ему-то его лёгкой короткой кольчужке ничего не мешало расслабиться.
Но как бы медленно время не тянулось, но закат наконец-то наступил и Нзо-Онк сообщил, что пора выходить - шаман готов объявить волю духов.
После этого была какая-то долгая и нудная церемония в исполнении Ру-Ака. Быть может, знай хоть кто-то из приключенцев язык зелёных коротышек и речь шамана расцвела бы красками и образами, но так приходилось довольствоваться неумелым, ужатым и произносимым шёпотом переводом сына вождя.
Сперва шаман то ли пел, то ли молился, то ли и впрямь заклинал духов, но скорее всего его пляски с костяными фетишами вопли, крики и слова были предназначены для остальных гоблинов и по суть были просто представлением, вроде того, что циркачи или театральная трупа устраивают для зевак. В этом дополнительно убеждал тот факт, что если верить переводу речи выданной шаманам после своего камлания, духи сказали ему, что авантюристы "настоящие гоблины, но страшно проклятые". Благо сами они были уверены в обратном.
После этого приключенцам пришлось вынести на себе обряд снятия проклятия. Увы, не обернувшийся удачей - "силён шаман, что наложил чары и могучих духов он заклял, против воли их не могу пойти я".
Однако неудавшееся снятие проклятья не помешало шаману высказаться однозначно за принятие "гоблинов" в племя кем-то вроде то ли следопытов, то ли охотников, то ли разведчиков, точней понять по переводу не получилось.
Ну а после гоблины по этому поводу закатили праздник, с жаркой на кострах какого-то мяса: то ли гидрятины, то ли огрятины, а может ещё какой ятины, распитием какой-то вонючей браги, воплями-песнями, танцами и подобным. Всё же поводом победа на ограми похоже оказалась весьма достойным.
И вот когда уже новообращённые "гоблины" почти начали скучать, то и четверти часа не прошло, к ним подошёл Луна:
- Идите за мной, брат хочет говорить с вами, - так как их ничего на празднике особо не удерживало, а шаман всё ещё ничего конкретного им пока не сказал. Мало ли, что их в племя приняли.
Жилище гоблинского колдуна выглядело очень специфически. Очень высокое для гоблина помещение, всюду висят разнообразные черепа, кости и предметы из них. По стенам явно были развешены части скелетов нескольких десятков животных и гуманоидов, некоторые выглядели очень старыми, возможно даже старше, чем их владелец.
- Проходите, гоблины, - раздался из тёмного угла слегка ехидный голос шамана, когда Кид замешкался в проходе харя взглядом по помещению силясь увидеть хозяина, - Луна, брат, проследи, чтобы нам не помешали, - с этими словами Ру-Ак вышел в полосу света костра проникавшую в дом через окно.
- Располагайтесь на шкурах, поговорим, поедим, - шаман зажёг лампу и свет озарил всю комнату. Действительно у стены обнаружились расстеленные на плотно выложенном деревянными плашками полу звериные шкуры и низкий стол с разнообразной снедью.