Трехпалый не стал долго разбираться, что делать, решив отправиться в казармы, где можно было в том числе и доложить Капитану. Перед тем, как уйти, все оценили довольно страшную картину, от которой пленники побледнели и посерели - Шрам тащил на плече кольчугу с кусками кожи, с подола ее капала какая-то мерзость, мало напоминающая кровь, а запах шел такой, что внутренности сжимались в панике. Перед тем, как выйти к публике, жрец успел произнести заклинание починки на обгорелое письмо. Конечно, оно не вернуло цвета бумаги, но определенный эффект все же имелся: хрупкие огарки перестали быть хрупкими, а посему у Шрама оказался вновь довольно плотный лист, который при определенных хитростях писарей можно прочитать, возможно, не полностью, но все же лучше, чем ничего.
Рюк теперь осознал, что обидчик его кореша больше не дышит, вот только хорошо это или плохо для его будущего? Вот где был вопрос. Группа неспешным шагом направилась домой, казармы были теперь для них домом. Пришлось потоптать ноги переулками, чтобы не светиться такой группой с пленниками, да еще и со страшной ношей на плече. Наконец показался величественный дворец Куум-Кана с золотыми шпилями и кованными воротами, а рядом с них деревянные стены форта Черного Отряда. Они мало гармонировали с дворцом, но Капитану было на это посрать. Он прекрасно знал, что Отряд рано или поздно начинают сильно не любить, а когда эта нелюбовь достигает апогея, приходится защищаться. Защищаться лучше так, как говорит военный опыт, а именно за стенами с дозорными, с башнями, оборудованными баллистами и бойницами по всему периметру. Капитан ценил каждого, в Отряде все друг друга ценили, ведь от этого зависела жизнь и доход. В стене были еще сюрпризы, но местные про них не догадывались. Тубус, прибившийся лет пять назад инженер, знал сове дело и умел строить ловушки там, где это было почти невозможно.
После короткой переклички с башенным в дозоре, ворота форта поднялись, и группа прошла внутрь.
Кое-кто уже был навеселе, ибо кувшины Скейла слегка опустели, впрочем, никто не собирался бранить подвыпивших, вернувшихся с патруля и задания под прикрытием. Пленников заперли в чулане в разных клетках, негру предварительно оказали первую помощь, выдернув болт и загнав в рану тряпку с какой-то мерзкой мазью.
Пока одни занимались своими делами, Капитан вызвал Трехпалого к себе, чтобы послушать о результатах, о чем и было доложено. Лидер Черного Отряда был как всегда не суетлив, по его морщинистому обветренному лицу было сложно понять, волнуется он или гневается, скучает или интересуется - каменное лицо. Однако, при упоминании смерти дворянчика, взгляд стал стальным.
- Не хорошо это, Трехпалый, -сказал он, помолчав с полминуты, - Ситуация слишком подозрительная, хотя кто-то явно хочет нас зацепить. Этот кто-то наверняка разбирается в гребанной политике, а это значит, что смерть этого полудурка может обернуться нам во вред. Сомневаюсь, что это отец так рисковал своим сыном, а значит, нужно выяснять, с кем из власть имущих этот нынешний труп контачил. Наниматель сегодня сказал, что на западе собираются кочевые бандиты, нужно будет устроить рейд, разбить их, пока они не организовали налеты и не начали нападать на торговцев. Придется снять часть Отряда, а это сейчас не хорошо. Слишком подозрительное стечение обстоятельств. Сейчас отдыхайте, завтра у меня будет для вас дельце в порту под вечер. Думаю, стоит проверить один корабль, и возможно, придется делать это с боем. Наши докладывают, что нигде не могут найти концов награбленного, а это большой груз. Кто-то должен его забрать, потому как тут его не продать. Ты понимаешь, что город начинает попахивать гнильцой? Будьте аккуратны со своими. А сейчас иди, мне нужно работать... - Капитан уселся за небольшой столик, на котором были раскиданы пергаменты, пара из них носила печати высокопоставленных лиц.