Свинцовое поле позади - его холодные языки лижут неподвижные тела. Над ним - темный и тяжелый полукруг небесного чертога. Так они похожи, что взгляд не сразу найдет раздел. Но он всё-таки есть; горизонт, далекий и пустой. Там нет ничего, даже следов разбитого судна. Разметал его ночной шторм хорошенько. Богатый дар Валену. Забрал то, что его по праву. Всякий смертный, решивший вступить на его территорию, отдавал свою жизнь ему на милость. Лютый и внезапный, застигший экипаж в самое неподходящее время. Но судьбу не выбирают.
Беспощадное море изрыгнуло на берег восьмерых, а остальных пожрало, окончательно и бесповоротно. Восемь. Несчастливое число. Вот еще бы одного...
Семеро лежат на берегу: живые или мертвые, сейчас не понять. Бледные, неподвижные, бездыханные. Может, все-таки мертвые?.. Восьмой стоит, вглядываясь в глубь суши. Выглядит так, будто и не трепали его соленые воды. Хмурится, глаз прищурен, и что-то шепчет. Сам с собой разговаривает, или наговор волшебный из уст льется? С недовольным видом Магнус Странник обернулся, бросил взгляд на павших. Покивал, будто сам с собой соглашаясь. Пару раз ударил посохом, разбрызгав песок. Заговорил неспешно и зычно, обходя семерых кругом. Колдун тогда остановился девять раз, чтобы начертить на песке девять волшебных знаков, и девять раз проливал кровь на руны.
- Вейт атте хегг, оп Виндал-Трэ...Нетте хейле ни, мед Глемселен орам...Ог гевен Вален, гевен шельв тиль мег шельв...Оп о де тре, сом инген вейт кварде ав ротом ренн!
Повысил голос еще, так, что это уже можно было назвать пением.
- Ог дрикке ег фекк! Ав ден дире мьёден! Ауга опп ав одрере! Оф ур фор ег тиль Френъяст! Оф ур верте! Ог вексе ог финне мег вель! Орд мег ав орд! Орд арта! Верк мег ав верк!
Чья-то рука дернулась. Кто-то ногой засучил. У кого-то веко дернулось. Колдун почти кричал.
- Нэд ег нидстирде! Ток опп рунер!!! Ропанде ток дей! Нэт ат дер фро фьелл ег фаль! Ни триллесонге фекк ег! Ав ден фреге сон тиль! Болторн! Ман тиль! Бестла!..
Магнус припал на колено, обессилив. Прокряхтел, бросил посох в сторону, и зажал левое запястье, стремясь унять кровь. Он выжидающе смотрел на руны, но знаки молчали. Колдун уже было опустил веки, поверив в неудачу, как руны вспыхнули. Короткий, но сильный жар. Они услышали.
Руны высвободили силу, и угасли, обратившись в бесформленные кляксы. Ничто не указывало на их существование, как и на творившуюся здесь волшбу. Только лицо колдуна, постаревшее на семь лет.
Хальр очнулся первым. Его грудь тяжело поднялась, впуская воздух в легкие. За ним потянулись и другие. Кашляли бессознательно, выплевывая воду. Начали шевелиться, пробуждаясь ото сна и разминая задубевшие тела. Вкус пепла на губах. Жжет легкие. Налипший песок, отвратительно промокшие одежды. Просыпается и боль - многие заработали синяки. Порывы холодного, соленого воздуха касаются кожи, напоминая каждому: ты все еще жив.