Томительные секунды ожидания. Скрежет и скрип стягиваемых гидравликой стыковочных шлюзов. Шипение воздуха, и шуточки смолкают. Солдаты крепче берут винтовки с закрепленными штыками, дышат глубоко и ровно, и барон впереди. Громадная шуршащая металлокерамическими пластинами махина. Мерное гудение энергощита, потрескивание готового полыхнуть убийственным разрядом энергооружия. Минуты не прошло, а по ощущениям словно вечность уже заперты между стальными переборками. Мысли шальные появляются. Может заклинило? Рванет сейчас перепадом давления? Или мина на двери направленная, которая прокатившись плазменным шаром по рукаву изжарит десант как котят в микроволновке. Знакомый всем щелчок засова, такой, который ни с чем не спутать, и абордажная команда уже берет разбег. Баронские наплечники входят точно между разъезжающиеся створок миллиметр в миллиметр и вот он чужой трюм. Первый маленький шаг для барона и большой для всего абордажа.
Первое правило которое выучивают пережившие свой первый абордаж солдаты — не моргать и не закрывать глаза. Никогда. Моргнешь, и прощай голова снесенная силовой саблей, моргнешь, и незамеченная граната взрывается прямо под ногами, моргнешь, и ухмыляющийся во всю ширину мерзкой хари враг высаживает тебе в бок полную обойму. Пуле то без разницы, закрыт глаз или нет. Да и забрало не зря на шлеме есть.
Секунда, и ничего. Ни пуль, ни плазмы, ни рвущихся под ногами гранат. Облегчение и разочарование одновременно. Пустота, что в душе, что в трюме. Но, не совсем конечно. По бокам от шлюза громадные металлические контейнеры. Метров восемь высотой и шириной, и в длину под двадцать. Такие обычно с климат-контролем внутренним, для любых грузов. Температура, давление, состав воздуха, все включено. Дверцы двойные на каждом. Дальше них, машина-погрузчик магнитная, такая что и с отключенной гравитацией нормально ездит. Ящики пластиковые, ребристые, кучами навалены. Пол под ногами металлический, рельефный, чтобы ноги не скользили. Холодно еще внутри, барон то не почувствовал, а вот остальные ощутили, что ноль или даже меньше. Не абсолютный конечно, по цельсию. Освещение тусклое, потолка почти не видно. Дальше по курсу коридор с балками поверх, вероятно для грузового крана, а по бокам громадные ракеты-капсулы, в которых груз прямо с орбиты скидывают. Коробки, коробки, всюду они, как вскрытые так и целые, упаковки как мусор всюду разбросаны.
Ну и наконец капитан, тот самый, чуть впереди, с поднятыми руками и без оружия. Наверняка пристрелили бы, если бы по мундиру яркому не признали. Видя, что компания ворвалась изрядная, капитан на секунду напрягся, и заорал хрипло и громко, на родном ему языке.
— I'TS A TRA-A-A-P! — На пол кинулся закрывая голову руками. Еще секунда, и опять ничего. На четвереньках за погрузчик пополз, матерясь и подвывая.
— Это ловушка, блять! Пидары! Эти пидары всюду! Ублюдки! Мудачье бандитское! Везде они! Их тут полсотни, не меньше. Сука.. сука... сука! Уходите отсюда, уходите... уходите... — Под погрузчик залезть пытается, но не пролазит.
Вдалеке, как раз у начала «коридора», тело в покореженной броне броне висит, прибитое к стене на двухметровой высоте металлическим штырем.