- Даже нельзя отомстить за Кэтти и парней! - вырвалось у Джека, который до этого изображал на лице скуку и рассеянность, а теперь чуть ли не рычал от раздражения, - Если мы не покончим с этой заразой, то они вернуться! Вернуться за нами, чтобы отобрать наши силы, снова распороть нам брюхо и заглянуть внутрь. Они захотят забрать остальных наших друзей, самых маленьких, самых беззащитных, чтобы подчинить себе. Никто не будет чувствовать себя в безопасности. Они не остановятся, захотят выжать последнее с этой биологической жилы. Либо бьем насмерть, либо никак!
Харрисон подошел к столу и впился руками в него, что аж костяшки побелели.
- Всем плевать на этих детей, - Джек покосился в сторону дверей и продолжил уже намного спокойнее, но голос его не стал ни на градус теплее, - Мы не можем спасти уже пострадавших и поджав хвосты убежать. Герои не спасут нас, Кэтти. Мы сами должны себя защитить. Мы должны показать, что играть с нами опасно. Будь то убить любого, кто к этому причастен или просто взорвать здание, чтобы они оставили попытки рыпаться на нас. Они нас оставят в покое только если поймут, что игра не стоит свеч. Нам не нужно прятаться. Они не захотят привлекать внимание правительства, сколько бы они им не платили. Они попытаются сами с нами разобраться, но нам ничего не будет, если мы покончим с их идеей - сверхчеловечеством - в самом корне, отрубив голову змее. Времена, когда мы могли валяться на диване и запивать пиццу пивом уже давно прошли. Пора уже попытаться отыграться. Пора уже запятнать свой белую шкурку кровью, - Джек глянул на Волка и уголок его губ пополз вверх, изображая улыбку.
Где-то внутри, где царил вечный холод и где Джек мог спокойно рассуждать, отстранившись от окружающего его мира, спокойно лился поток мыслей. Джек вполне трезво рассуждал и понимал, что чтобы они не сделали, жертвы все равно будут и этого никак не избежать. Их атака на лабораторию в любом случае поставит в опасность членов коммуны. Непокорные не смогут защитить всех даже если бездомных подростков запереть в каком-то здании. Оставалось действовать решительнее, чем того позволяла человеческая мораль, милосердие и геройская честь. Эти мысли больно резанули сознание парня и тот глянул на Кэтти сочувственно, почти с сожалением. Сожалением о том, что девушка могла утратить доверие к нему, но не сожалением о том, что он может отобрать парочку жизней.