Луна родилась! Триада I, ночь 1
__________________________
Восемь и три ночи гоблины шли по голым скалам, пока не началась вьюга.
Гоблины почти не спали прошедшим днём. Мудрено ли спать когда в желудке пусто, а чтоб спрятаться от продувающего ветра приходится зарываться в сугроб, так теплее. Чуть боле дюжины гоблинов сбились в кучку, в середине были трое подростков, затем женщины, затем, кругом прочие. Тепло тел и дыхания растопило часть снега в тесной “пещере” выкопанной ими в сугробе под скалой, влага проливалась сквозь камни, и хоть ветер над ними и нёс ледяную крошку через ущелье, внутри температура был выше замерзания воды. Но всё равно этого было недостаточно, чтобы жалкое тряпьё согревало их как следует, и подвывание пустых желудков вторило стуку их клыков. Снег таял во рту и им можно было напиться, хоть после этого и морозило внутренности.
К вечеру вьюга стихла. С трудом распрямляя промёрзшие суставы и заставляя работать сведённые мышцы, гоблины выбирались на воздух. За вождём, цепочка потянулась вслед заходящему солнцу, заливавшему фальшивым золотом заснеженные пики.
За недалёким перевалом воздух неожиданно потеплел. Гоблины зашагали живее по спускающемуся склону, пока их не остановил возмущённый клёкот и хлопанье крыльев. Часть брызнула в стороны, прячась за скалы, часть вскинула жалкое оружие. В скупом свете только родившейся луны над гоблинами закружили зловещие силуэты грифов. Забренчала спущенная тетива, вторая. Полетели заточенные палки-копья и яростный клёкот превратился в булькающие хрипы под стук по камням части копий и стрел, пролетевших мимо. Под лунным светом обезумевшая от голода ватага раздирала когтями тела двух птиц, запихивая кровавые куски плоти в рот вместе с обломками перьев и мелкими костями. Те, кто не смог пробиться к трупам трупоедов, нашли гнездо с птенцами и разграбили его.
Кровь и плоть расшевелили промёзшие сердца гоблинов и те зашагали живее. На поясе у Шника болтался череп грифа, Ннада тащил растопку из сердцевины гнезда, а Укуругар напихал в мешок перьев.
Оба склона ущелья по пути ватаги стали покрываться костями. Поднятые оказывались старыми и хрупкими и не годились на оружие и инструмент. Сначала редкие одинокие белые обломки, потом и целые костяки животных и двуногих, а за ними уже трибуны каркасов молчаливо встречали парад гоблинов пустыми провалами глазниц. Ущелье распахнулось, открывая три прохода. Хруст мелких косточек под лапами гипнотизировал, и хорошо что вождь, почувствовав что-то успел подать короткий тихий рык опасности.
Гоблины брызнули в стороны, прячась за скалы. Теперь все уже слышали хлопанье крыльев, мощное и резкое, не похожее на шум птиц. На скалу над прячущейся ватагой упал острый силуэт, закрывая звёзды. Длинная пасть, усеянная мелкими зубами, распахнулась, и потусторонний крик затанцевал в скалах вместе со своим эхом, парализуя тело и волю. Силуэт сорвался, делая круг над ущельем и скрылся за скалами. Хлопанье затихало пока не исчезло вовсе. Паралич стал покидать ватагу.