Отец Антоний дождался согласия от всех аколитов и повел их узкими запутанными переулками в известное только ему место. По дороге он явно старался избегать крупных улиц и следовал вместо этого темными, заваленными мусором переходами, демонстрируя отличное знание местности. Иногда улей резко уходил вниз, иногда приходилось протискиваться тонкими лазами отработавших свое вентиляционных шахт. Однажды пришлось карабкаться под верхней частью уровня, пристегнувшись ремнями к кабелю толщиной с руку, питавшему вентиляторы над одним из кварталов, покрытые таким толстой коростой ржавчины, что они лишь гудели, не вращаясь. Нужно отдать должное Антонию - старик умело петлял мрачными районами Глорианы, резко меняя направление, высоту и способ передвижения. Даже если за аколитами и был хвост, он наверняка оказался обрублен очень давно, а агентам Хранителей Сна дали как минимум несколько ложных направлений поиска. Только пленный, оправившийся от тяжелого удара, оставался проблемой...
В какой-то момент священник удовлетворился блужданием в потемках и пошел дальше уже более прямолинейно, достал из кармана непонятного назначения устройство, покрытое рунами на старо-готическом, нажал на нем несколько рун и, услышав в ответ тональный сигнал, убрал его и резко сменил направление. Почти два часа пешей прогулки привели аколитов к закрытой лавке инструментов с заколоченными окнами в полузаброшенном квартале. Людей здесь не было вообще, а немногие окна в жилых домах не были освещены.
Отец Антоний постучал в полусгнившую дверь, отбив замысловатый ритм и отшатнулся. Подождав примерно полминуты, он толкнул дверь и зашел в темное помещение, заставленное ящиками. За кассой сидел высокого роста модифицированный имплантами человек в респираторе, направивший на дверь револьвер.
-Здравствуй, сорок третий! Мне в очередной раз нужна твоя помощь, - произнес экклезиарх.