Священник все больше распалялся, размахивая факелом. Глаза его метали молнии, а огонь отбрасывал неровные черные тени на лице, голос становился все громче:
-Братья мои, этот нечестивец своими гнусными речами оскорбляет Бога нашего Императора! Он посмел утверждать что над нашей прекрасной Глорианой есть некая власть помимо Его власти! Он сеял страх, сомнение и зерно ереси в сердцах наших сограждан! Этому греху нет прощения... но в то же время бессмертный Император безграничен в своей мудрости и любви к нам. Даже в смерти он прощает заблудшие души!
С этими словами демагог поджег факелом привязанного к столбу пленника. Толпа ахнула, кто-то из женщин завизжал и потерял сознание от страха, некоторые мужчины одобрительно загудели. Огонь жадно лизал одежды осужденного, перекинулся на его волосы, но тот не показывал боли - напротив, блаженно улыбнулся.
-Узрите, братья мои! Узрите как пламя священного прометиума разрушает тронутое скверной смертное тело этого несчастного, высвобождая его бессмертную душу в просторы бескрайнего космоса! Нет прощения его грехам, он совершил великое зло - но милостивый Император простил его! И мы прощаем тебя, Вирн Кроул! В жизни ты заблудился, но свет истинной веры вернул тебя в лоно Экклезиархии!
В ноздри стоявших вдалеке аколитов ударила омерзительная вонь горелого мяса. Пленник продолжал блаженно улыбаться, а толпа со смесью благоговейного трепета и ужаса наблюдала как его кожа покрывается волдырями и трещит, сходя кусками, как глаза закатываются в экстазе перед тем как лопнуть и, кипя, вытечь. Священник открыл катехизис и принялся читать молитву, но слов было уже не разобрать - лишь его голос, казалось, проникал в самую душу и нежным прикосновением щекотал сердце.
Брок смотрел на ужасную сцену с видимым безразличием, лишь в конце его лицо перекосилось от злобы, а левый глаз задергался. Он потянул руку Гектору, и они обменялись крепким рукопожатием. Вблизи аколиты смогли рассмотреть его поподробнее. Карапас у него имел темно-синий отлив с редкими сероватыми вставками (когда-то бывших белыми), у сердца была выбита поблекшая эмблема Имперской Гвардии и три слова, одно над другим: Oculus Solus Imperialis. Произведен он явно не на Соломоне, потому что пластины имели несколько иную конфигурацию и были обтянуты тонким слоем ткани а вставки между ними были
выполнены из очень мягкого материала, явно сделанного чтобы делать движение хозяина доспеха почти бесшумным. Лицо инициата Дженсона, обрамленное длинными кудрявыми светлыми волосами до плеч, было изрезано сеткой отвратительных шрамов, а с мимикой явно было что-то не то, словно он все время был в ярости. Голубые холодные глаза пристально обошли всех троих аколитов а потом, словно успокоившись, уставились им за спины, в толпу.
-Добро пожаловать в нижний улей, аколиты. Не будем тратить время на лишнюю болтовню. Что вы думаете обо всем этом? - он кивнул в сторону заканчивающейся проповеди и с тихим хрипом затянул почти половину ило-стика.