Проскользнув в гараж неслышной тенью, Рене сделал несколько осторожных шагов прочь от дверного проема, повёл головой и стволом "Гекатера" из стороны в сторону и замер в напряжённо-агрессивной позе, как принюхивающаяся к незнакомому месту гончая. Конечно, ауспекс прилежно отображал всю необходимую информацию, включая расположение людей, которые шли куда-то в последний раз, но охотник всегда предпочитал "чувствовать" поле боя, знать и помнить каждую мелочь, ускользнувшую от не таких уж всевидящих глаз машинных духов, а сделать этого без траты пары секунд на личный осмотр было практически невозможно. У него, по крайней мере, не получалось.
Где-то позади него сквозь дверь, тихо ступая по холодному рокриту, просочилась Стил, которую аколит не столько слышал, сколько "ощущал", как часто бывает в сплоченных боевых командах, группах музыкантов и вообще стаях любого вида. Ему не надо было оборачиваться, чтобы убедиться, что напарница идёт туда, куда нужно, не надо было открывать рта, чтобы донести детали того вороха поспешно принятых решений, который сейчас играл роль плана, и не надо было следить, чтобы она не наделала глупостей. Последнее радовало особенно. Они очень давно убивали вместе, так что логично было предположить, что, раз уж "Кролик" никогда не была непрофессиональной дурой, то и сейчас ей не окажется.
Подстегнутые опасностью органы чувств Рене работали на полных оборотах, отсекая все лишнее, и вышагивающая по гаражу в поисках недобитого пленника группа охранников выделялась поразительной яркостью красок и детальностью на фоне растерявшего цвета и разрешение "задника". Каждое слово, впечатанный в пол каблук и даже шорох формы разрывали ватное безмолвие, заполнившее уши аколита, и ему даже казалось, что он различает запах лхо, которое недавно курил один из почти что мертвецов. Но это, конечно же, была галлюцинация.
- На шесть, - так тихо, что это даже звуком было сложно назвать, прошептал "Тринадцатый", полагаясь на могущественных духов костной проводимости, что должны были донести его послание до Стил. - Сержанта последним или в плен.
Шесть, - начинает считать про себя охотник, медленно наводя "Гекатер" на доживающих последние секунды еретиков.
Пять. Увенчанный глушителем ствол начинает двигаться вместе с целями, позволяя охотнику скорректировать прицел.
Четыре. Рене уверен, что у "Кролика" в голове сейчас тоже "четыре", так как они даже считать привыкли одинаково.
Три. Вдох, медленный и глубокий.
Два. Выдох. Палец аколита медленно, почти что нежно выжимает спусковой крючок, а на лице его незаметная никому расцветает довольная человеческая улыбка.
Один.