Вчера
Пытаясь выжать максимум из глупой и бесполезной стычки с “Фишкой” и его бойцами, Рене еще какое-то время распускал хвост, принимая благодарности с чуть рассеянной улыбкой, походя рассказывая о “действительно серьезных переделках”, в которых ему пришлось побывать, и, обещая зайти завтра или на днях, но как-то автоматически. Без души. Для стороннего наблюдателя перемена вряд ли была заметной, да и выглядело все в соответствии с нацепленной маской крутого и хладнокровного залетного дельца, но сам охотник был недоволен. Он так и не привык работать без куража, а весь его кураж ушел вместе незадачливыми бандюгами, сменившись осознанием того, что из-за одной единственной безумной бабы его могли уже везти в больничку или морг. Или, если бы повезло, в констебльские застенки. Понятно, конечно, что, не влезь он с самого начала в базар с Арчи, ничего бы и не было, но ударить локтем в лицо снова что-то изображающей “Беде” в качестве попытки выработать понятный им обоим сигнальный язык хотелось просто нещадно. Как бы там ни было, работа на сегодня еще не была окончена, и примерно через час “Тринадцатый” и притихшая вроде Хакста отправились в “Пограничье”, получив, наконец, за свои выступления хоть какой-то приз в виде личной благодарности от Анны хозяйки “Анны”, которая наверняка была способна свести Рене с кучей местных. Ну, хоть что-то.
“Пограничье” оказалось заведением интересным, но тематическим. Любовь к лямке сквозила тут в каждой детали, и Рене, который пусть и умел казаться “круче некуда”, но в действующей армии не провел ни секунды и ничуть об этом не жалел, чувствовал себя тут немного не в своей тарелке. Сюда бы Стил, да. Тем не менее, играя роль открывающего для себя город недовоенного (в конце концов, нордековский мундир – это тоже своего рода форма), он немного поиграл на бильярде, больше интересуясь окружающими господами, чем судьбой партии, понаблюдал и пообсуждал кулачные поединки и посетил оказавшийся вполне приличным тир. Ну, и ужин с выпивкой, конечно же, не были забыты. В общем, не имея очевидных зацепок, охотник вел себя как попавший в новый район кот, с любопытством обнюхивающий каждую подворотню, но старающийся изо всех сил казаться незаинтересованным в чем бы то ни было.
На базу они с Хакстой вернулись уже в предрассветной мгле, и порядком вымотавшийся Рене, не говоря проблемной напарнице ни слова, полез к себе на чердак. Чувствовал он себя вполне сносно, но усталость ощущалась тяжестью в кистях и висках, и планы его не шли дальше закрытого и заставленного чем-нибудь тяжелого люка и спальника. Хватит с него на сегодня дум.
...
Сегодня
– Пфеех, – фыркнул сидящий на подоконнике с кривой недовольной рожей Рене, когда Хакста закончила оправдываться.
Вчерашняя доза “пан-иммуна” сделала свое дело, так что похмельем охотник не мучался, но недосып, помноженный на откат от самой таблетки и тот факт, что жаворонком он не был даже дома, где это было непреложным законом, превращали взлохмаченного, зевающего и по-стариковски шаркающего при ходьбе “Тринадцатого” в великолепную аллегорию недоброго утра. Дряной рекаф собственного приготовления и ярящаяся “Беда” ситуацию тоже не улучшали. Вообще Рене предпочел бы не устраивать публичной грызни с самым вероятным шпионом старшего дознавателя, так как боялся старого интригана (ровно, как и всякого, в чьей власти было отправить его обратно в комнату для допросов с пристрастием) как огня, но особого выбора у него не осталось. Не поддерживать же ее в самом деле.
– Сумел бы Рене? – вопросительно и с легким недоверием в голосе, будто бы вопрос был чем-то абсурдным, переспросил “Тринадцатый”, удивленно выгибая левую бровь дугой. – Поверь мне, “просто замечательная женщина”, сумел бы. Это моя работа, и делаю я ее хорошо. Ствол, может быть, достать и пришлось бы, но только тогда, когда это было бы полезно, а не когда мне пришлось держать на мушке пятерых быков, которые тебя с твоим карманным фонариком отправили бы в морг секунд за десять. И вот еще небольшой экскурс в юриспруденцию: если бы был закон, позволяющий стрелять в людей, чьи слова тебя раздражают или расстраивают, я бы о нем точно знал. Представляешь себе последствия для репутации дома Нордек и для нашего прикрытия от дела об убийстве пятерых, пусть и говеных, но все же людей?
– И последнее. Арчи и его унылый экипаж – действительно не особо высокого полета птицы, но выставлять на чужой земле людей на ножи за гнилой базар – это практически беспредел. Нет таких понятий. Надеюсь, мне не надо объяснять, что с залетными беспредельщиками никто дел вести не станет?
– Поработай над выдержкой, полезно будет. А пока я бы советовал ствол дома оставлять. От греха.
Поучаствовав в разборках, Рене отхлебнул из зажатой в пальцах веселенькой красной кружки пару глотков бодрящей кисло-горькой жижи, скривился, поискал, куда бы сплюнуть, передумал и продолжил вещать, как ни в чем не бывало. Можно было, конечно, успокоиться и заняться чем-то полезным, но выбранная маска требовала болтать и тянуть на себя одеяло.
– И, раз уж я открыл рот, еще какое-то количество менее драматических итогов вчера. Ну, чтобы все в курсе были. В целом все идет по плану: есть некоторое количество контактов из числа местного криминалитета, возможный вход в афгульскую диаспору, которая наверняка вся торговлей наркотой и собственными древностями вымазана, а также человек, который меня, вероятнее всего, сведет с нужными “деловыми” людьми, если решим дальше двигаться по этой линии. Знаете, мне даже немного жаль, что мы не настоящие контрабандисты. Еще есть интересный кабак, построенный вокруг армейской тематики, и видится мне, что дела там решаются серьезные и не особо законные. Заведение надо разрабатывать, но нужен кто-то “свой”. Кто-то, кто с ветеранами местными, если они там, вдруг, отыщутся, общий язык найдет. Так что, “Стальной кролик”, нам надо сходить на ужин.
Последнюю фразу “Тринадцатый” произнес с вполне искренней легкой улыбкой. Стил нравилась ему своим весьма приземленным чувством юмора, в меру деятельным характером и тем, что не имела второго дна. Или, по крайней мере, гениально играла роль человека без него. Кроме того, если “Кролик” таки хваталась за оружие, то только тогда, когда это было действительно необходимо, а все, что требовалось от него после, – это помочь с уборкой тел. Это было…удобно.
– С покупками все понял, босс, – наконец закончил Рене, понимающе кивая Бенедикту. – Подожду гулёну Кроу, а потом сразу на рынок. Когитатор ты, кстати, можешь у меня в вещах взять. Я после той заварухи на Офелии оставил себе один. Старик “Марк Аврелий 567.11” уже немолод, но все еще быстр и жаден до данных, а с духами-распределителями местной инфо-сети мы уж как-нибудь договоримся. Не впервой.