Своей первой ночью на планете Игнацио воспользовался по полной – сразу после не слишком приятного разговора с Бенедиктом ушел в свою комнату и завалился спать. Отдых, лишенный стандартных пустотных сновидений и кошмаров варп-перелета, был просто подарком Императора. И утром, проснувшись, Рамирес, как смог, вознес ему благодарность молитвой. Выйдя к завтраку, он поздоровался со всеми присутствовавшими, обнаружил отсутствие завтрака и решил, как и руководитель группы, попробовать местный напиток. Несколько глотков горячей жидкости, и и без того неплохое утро начало становиться просто прекрасным, а затем Беда решила зачитать доклад.
Доклад произвел впечатление. Правда, возможно, не то, на которое рассчитывала Хакста. Во-первых, стоило обойтись без записей. Во-вторых, официальный и скучный язык становился еще более раздражающим, когда его использовали без знания соответствующей терминологии. В-третьих… третье озвучил, по большей части, Бенедикт. Жестковато, получилось.
Участливо-заинтересованное выражение лица, которое "нацепил" Игнацио где-то на середине доклада, стало еще более участливым и заинтересованным, когда Молитор начал распекать Хаксту, и достигло апогея, когда та решила ответить на критику. Дождавшись, пока беседа замрет, он достал из внутреннего кармана колоду Имперского Таро. Для мало-мальски знакомого с этими инструментом астропатов, предсказателей и просто псайкеров, было очевидно, что колода была неполной – из семидесяти восьми карт было меньше трети. Впрочем, раскладывать их и демонстрировать каждую, Рамирес не собирался. Не глядя, он вытащил одну, на которой серебристым металлом на черном фоне переливалось абстрактное изображение звезды в окружении символов Высокого Готика. Пятиконечная? Шестиконечная? Восьмиконечная? Образ менялся в зависимости от угла, под которым на карту падал взгляд, и замер с тихим, но на удивление четким металлическим звуком карта коснулась стола, и Игнацио медленно убрал руку. Можно было заметить, как она при этом чуть дрогнула, а губы псайкера искривились, будто от внезапной вспышки боли.
После чего медленно и негромко произнес, глядя на Беду:
- И вы ждали целую ночь, чтобы рассказать нам об этом?
Чуть отодвинувшись от стола, он обвел собравшихся взглядом.
- Дамы и господа, мы слишком мало знаем об этом феномене. Возможно, эта дрянь может прицепиться к человеку, возможны рецидивы эмоциональных вспышек. Последствия каждый, надеюсь, может представить себе сам. Поэтому, если кто-то еще раз попадет под воздействие этого феномена, прошу не задерживаться с информацией об этом.
Последние слова он почти процедил сквозь зубы, после чего упал на стул, с которого, сам того не заметив, встал на половине речи. На саркастическое замечание, что "информацию можно представить и в устном виде", просто не хватило сил. Прижав одну руку к левому глазу, он свободной схватил кружку и выпил остатки тонизирующего напитка.
- Не знаю, Бенедикт. Не ясно ничего. Надо еще раз попробовать, минут через десять…
Давно у Рамиреса простая попытка определить наличие активности варпа подобных ощущений не вызывала. Хотя вчера он сам не стал противоречить словам Молитора о том, что дом тут не при чем, подобное подозрение невольно начало закрадываться в голову…