...Несколькими днями ранее, на борту "Колеса Времени"Аррик Бореалис, Рене XIII "Тринадцатый"Хорошо подвешенный язык и грамотный настрой, как говорится, до Терры доведут, и отец Аррик и Рене доказали это в полной мере. Эти двое мастерски умели поддерживать разговор на языке собеседника и, будучи с точки зрения окружающих людьми приятными в общении и компанейскими, быстро завязали приятельские отношения с местными рабочими и матросами. Вот только цели они себе поставили разные: священник хотел узнать поболе об Идар-Оберштайне, а "охранник дома фон Нордек" - распустить нужные слухи.
Обыденная жизнь команды оказалась до крайности спокойной, размерянной и неторопливой - никаких серьезных инцедентов на корабле давно не случалось, поле Геллера работало надежно и без перебоев, жалование капитан не задерживал, кормили прилично. Грузов никаких запрещенных не перевозили, особо буйных пассажиров давно не встречалось.
Все это было бы для Аррика хорошо - и наивные рассказы и исповеди корабельных рабочих, и беседы о церкви и прихожанах (и прихожанках!) с местными клириками, и даже пара обедов с одним из палубных офицеров, проявившим несомненный и искренний интерес к проповедям священника и имевший с ним преинтереснейшие беседы о причинах разных взглядов на Имперское Кредо в рамках официальной доктрины Экклезиархии; если бы не одно но: хотя хартия капитана и дозволяла посещение Идар-Оберштайна, "Колесо Времени" все больше курсировало по маршруту Тилла-Саарбрюкен, в котором посещение агропромышленных планет составляло скорее исключение из правил, как например, сейчас - корабль был зафрахтован Администраторумом Идар-Оберштайна исключительно для того, чтобы, следуя по стандартному маршруту, он забрал с Тиллы делегацию аграриев и по дороге их высадил на родной планете.
Рене пришлось проще и вместе с тем сложнее - за пьянкой и азартными играми языки распускаются только так, и на разговорившегося охранника никто особо подозрительно не глядел: моряки, тоже ребята тертые и много где побывавшие, травили и свои байки, не стесняясь преувеличивать и приукрашивать для красного словца, и Тринадцатый на общем фоне не выделялся, став за короткое время для знакомых из экипажа "своим мужиком", головастым и рукастым, всегда готовым выпить с "дружками" и сыграть партию в таро или кости.
Зато к концу полета он мог быть уверен, что все его слова воспринимаются новыми знакомыми как правда, пускай и преувеличенная, и славный малый-охранник есть именно тот, за кого себя выдает: таким же, как они, просто пришедшим к успеху и занявшим непыльную должность телохранителя фактора одного из Торговых домов - в общем, живое доказательство того, что и простой моряк может достигнуть таких же высот.
...Часом ранее, на трассе Ренн-АквилеяРене XIII "Тринадцатый"Отставной ленс-капрал Эдгар Алан Гоу был мужчиной словоохотливым, но все больше на интересную лично ему тематику: заставить такого слезть с любимого конька и начать отвечать на вопросы, интересные собеседнику, было задачей крайне непростой, потому что водитель умудрялся пропускать мимо ушей все, что не касалось "продажных политиков" и войны "там, за речкой".
Рене, убедившись в бесплодности нескольких попыток перейти на иные темы, перешел на другую стратегию, начав живо обсуждать с Эдгаром всю прелесть армейского "господина сухпая", и его отличия от планеты к планете - в последнем случае уже сам охранник заставил водителя внимать себя.
С обсуждения армейских рационов разговор плавно перетек в другую плоскость: где в Аквилее можно пожрать господам, где - простым смертным, а куда лучше вообще не соваться - во избежание ненужных конфликтов. Даже не обративший внимание на то, как его грамотно раскрутили, Гоу ответил:
- Эх, братец, с доступными кабаками для знати у нас проблема: ну, судя по тому, что я слышал и кого куда подвозил, богатеи предпочитают жрать или на приемах там всяких с разными потанцульками, или во всяких закрытых клубах, куда посторонних не пущают. Не, пара-тройка мест, конечно, есть: это "Terra-nova" на улице Саарской - но там в основном молодежь собирается побухать и поблядовать, да в казино пару тыщ тронов проиметь; и дом вдовы Фиц-Осборн - вполне, вроде бы, пристойное для знати заведение, куда катаются люди приличные и обеспеченные, как гражданские, так и офицеры и адептус.
Ну да, еще есть пара афгульских духанов и кальянных - но это для местных духов с претензией на богатство и шик и особых извращенцев: все равно они ничем не отличаются от подобных же заведений какого-нибудь папаши Захира в жилых кварталах. Только разве что золота побольше, ковры побогаче, да чайники моют не раз в год, а раз в месяц. А, ну и все дороже раз в десять, ага - в общем, бессмысленно и беспощадно. За подобным развлечением уж лучше не поскупиться, и смотаться в Афгулистан, на земли верных нам шахов - там все дешевле, лучше, да и тот же "гхаш" настоящий, а не какая-нибудь химическая подделка местных умельцев.
Вот для тех, кто попроще, типа нас с тобой, есть всякие едальни в кварталах святого Лотаря и святого Тибальда - это в Фак-вилее основное место жительства нормальных людей и, заодно, расположение торговых рядов и Дома Гильдий. Там их до орковской бабушки, на любой вкус и цвет, и по кошельку не особо бьют.
Сам-то я хожу в "Приют ветерана" - это на углу Малой Крепостной и проспекта Малкадора. Там собираются наши парни, те кто не спился и не сторчался. Ну и не отдал душу Импи, ясное дело. Кормят там от души, цены не задирают, пьяных драк почти не бывает, амасек и всякое прочее пойло продают круглосуточно, а еще там есть одна официанточка - Шарлотта-Попрыгунчик, так она, хотя сама плоская, как окопная шутка, но такое вытворяет, что диву даешся. Была бы "коробочкой", ну, "Химерой", то бишь, назвали бы -"Безотказный", хе-хе-хе. В общем и целом, братан, рекомендую.
А вот в заводские районы и на территорию речного порта ходить не рекомендую: там и хавка из дерьма делается, и народец отмороженный. Работяги периодически с деревенскими стенка на стенку сходятся - без пробитых голов тогда не обходится. Все показывают, у кого яйца стальные и крутость круче, придурки. А докеры, те вобще отморозки - перо под ребро ради жалкой пары тронов сунут, и поминай как звали. Констебли с арбитрами туда периодически рейды устраивают, ловят местную шваль, да отправляют в Шахты, но вся эта дрянь там, ясное дело, не переводится. Говно людишки там живут, и говорить о них нечего.
На вопрос, что есть упомянутые "Шахты", Эдгар не ответил, отделавшись коротким:
- Херовое это место. Херовое, и все тут.
К тому времени, когда Рене перешел на тему того, что происходит в городе, автомобиль уже подъехал к арендованному дому, и рассказать об этом водитель не успел. Крепко пожав на прощанье руку Тринадцатого, он попрощался и уехал.
Lance-corp. (ret.) Edgar Allan Goy
Настоящее время. Аквилейская область, пос. Литтл-Крик, вл.128. База аколитовБенедикт МолиторРаздав группе указания, сам Бенедикт тоже не остался без дела, начав обследование арендованного особняка в поисках всяких тайников, тайных ходов и прочего, что могло бы своей необычностью выделяться на общем фоне. Осматривал здание он неторопливо и планомерно, зная, что в их ситуации лучше потратить побольше времени, чем делать все второпях.
Условно здание можно было разделить на четыре части: два этажа, подвал, мансарда. Мансарда, расположенная под двускатной крышей, была полупустой - имевшиеся там стеллажи и шкафы не были заняты ничем. Видимо, они предназначались для имущества гостей или их слуг. Маленькая комнатка, расположенная там и отгороженная от общей части тонкой стеной, не имела из мебели ничего, кроме низкого топчана да прикроватной тумбочки. Это помещение не имело даже окон: вообще, на всей мансарде было только четыре небольших окошка: по центру каждой стены, в том числе одно - над парапетом главного входа.
По винтовой лестнице, расположенной в застекленном эркере, можно было спуститься вниз, до самого подвала, и выйти на оба этажа. Второй этаж представлял из себя длинный коридор, идущий от лестницы и упирающийся в дверь, за которой, на поверку, оказался небольшой санузел. По обеим сторонам от коридора располагались еще четыре двери, ведшие, на сей раз, в жилые помещения: ближе к лестнице по обеим сторонам располагались относительно небольшие спальни, обставленные хоть и не с той показушной роскошью, что в особняке Монро, но тем не менее, не бедно. Вообще, Молитор обратил внимание на то, что вся обстановка дома, хоть и не была помпезной демонстрацией богатства, отличалась качеством и надежностью: видимо, владельцы данного имущества исходили из принципа, что богатые люди - это не те, кто покупают себе баснословно дорогие вещи, а те, кто покупают себе те вещи, что прослужат долго.
Чуть дальше по коридору располагались еще две спальни, выдержанные, в отличие от предыдущих, в стиле эдакого "кантри" - обшитые деревом стены, массивная мебель, широкие потолочные балки, тяжелые люстры с электросвечами и канделябры со свечами натуральными на стенах. Каждая из этих двух спален имела еще по два выхода: в одинаково небольшие кабинеты с натуральными каминами и охотничьими трофеями и оружием на стенах; и на широкий застекленный балкон, опоясывающий пол-дома.
На первом этаже, спроектированном в том же стиле коридора с дверьми по обоим сторонам, располагалась у самого выхода просторная прихожая, из которой можно было проследовать с одной стороны в гардеробную и нижний санузел, с другой - в небольшую комнату без окон, предназначенную, по-видимому, для слуг или охраны. Дальше, после массивной металлической двери, отделяющей прихожую от остального дома, был коридор первого этажа, где с одной стороны располагалась большая светлая гостиная с мягкой мебелью, в одном из углов которой располагался широкий голопроектор, а в другом - выход на кухню; а с другой - последовательно три небольших опрятных комнатки на одного жильца, где вся мебель состояла из кровати, тумбочки, шкафа и небольшого стола с парой стульев.
Пока Кроу и Беда исследовали подвал, а Тринадцатый и Кролик - приусадебную территорию, Бенедикт решил совершить небольшую ознакомительную прогулку за территорией - познакомиться с тем, что окружает их временное пристанище. Как оказалось, владения, подобные 128-му, где остановились аколиты, расположены на весьма значительной территории, будучи достаточно удаленными друг от друга, так, что жильцы одного дома не могли мешать соседним.
Прогуливаясь по мощенным улочкам Литтл-Крика, за получасовой променад Молитор встретил всего нескольких местных жителей: седовласого джентельмена в строгой пиджачной паре, неторопливо прогуливающегося по улочке, отстукивая каждый свой шаг длинным стэком, да пожилую даму с маленькой собачкой на руках, о чем-то сюсюкающуюся со своей питомицей. Еще один раз он видел в отдалении молодую пару, совершающую верховую прогулку и вскоре скрывшуюся за углом соседнего строения.
Встретился ему и охранный патруль, состоявший из трех молодых констеблей во главе с сержантом. Увидев по одежде Бенедикта, что он - человек явно обеспеченный, правоохранители уважительно козырнули незнакомцу. На предельно вежливый и корректный вопрос начальника патруля, где джентельмен изволил остановиться, Бенедикт дал пояснение, и охрана, пожелав приятной прогулки и пообещав хранить безопасность дома, удалилась.
Данкан Кроу, Хакста БедаКроу оказался мастером своего дела, устроив этому дому такой тщательный обыск, которого он, наверное, не знал со дня своей постройки. Наверное, будь арбитр грабителем, от него никому и нигде не удалось бы утаить свои богатства - он бы нашел все, как бы тщательно оно не было запрятано.
Устроенная Кроу и Бедой проверка поместья не принесла никаких неординарных результатов в плане наличия прослушивающих или звукозаписывающих устройств, да и вообще предметов, не предусмотренных для обычной жизни постояльцев. Электричество было проложено в большинство комнат, кроме мансарды и балкона; голопроектор, домашние вокс-аппараты и радиоточки были именно тем, чем им и надлежало быть; а стоящее в гостиной странное устройство с широкой трубой и тонкими съемными пластинками на поверку оказалось каким-то местным музыкальным устройством. По крайней мере, когда игла каснулась установленной пластинки, из трубы полился приятный чистый мужской голос, выводящий под незамысловатую музыку простые строки о долгом-долгом пути и оставленной дома нежной любви:
При тщательной проверке Данкан обнаружил, что по периметру забора, самого дома, крыши и окон пущена сигнализация, подающая, судя по всему, как внешний звуковой сигнал, так и дополнительное оповещение на инфостанцию в самом доме и куда-то за пределы поместья - видимо, на пост внешней охраны.
Подозрительная тепловая активность шла только из кухни, где, по результатам проверки, оказался вмонтирован кухонный сервитор в большом белом колпаке с поварским набором программ, да застыл в ожидании дезактивированный сервитор-уборщик, так же входящий в список арендованного вместе с домом и участком имущества. Единственной ценной информацией оказалось висящее на холодильной камере уведомление:
В связи с ограниченностью водных источников водопровод работает с 08:00 до 11:00 и с 16:30 до 19:30Следующий подозрительный источник находился в подвале. Спустившись в пустующий гараж, Кроу и Беда обнаружили еще одну дверь, оказавшуюся запертой. Конечно, хлипкое дерево не могло бы помешать выбить ее, но зачем? Она явно предназначалась только для того, чтоб арендаторы по любопытству не вошли туда, куда им не нужно, а не для того, чтобы скрыть что-то ценное. Несколько манипуляций с мультиключом - и арбитр, как заправский взломщик, с легкостью вскрыл замок, не повредив его.
Включив освещение, аколиты увидели очередной коридорчик с одной дверью сбоку и одной - впереди. По стенам расположились высокие металлиеские стеллажи с рпзнообразными инструментами, которые после короткого осмотра типировали как строительные и автомобильные. Ближайшая дверь, как оказалось, вела в недостроенную сауну с бассайном, сделанную под какое-то тропическое бунгало с голографической стеной, изображающей виды какого-то песчанного берега с пальмами. Всякий строительный мусор говорил о том, что работы еще продолжаются, хотя и неспешно: видимо, поэтому дверь и была заперта - до окончания ремонта или постройки, чтобы не беспокоить гостей видом недоделанного места отдыха.
Дальняя дверь привела их в большую полутемную бойлерную, где можно было отрегулировать температуру воздуха и воды в доме, а так же изменить уровень освещения. Войдя внутрь, арбитр и бандитка первым делом обратили внимание на горбатую фигуру в грязном полосатом халате и платке на голове, которая на поверку оказалась не афгульским террористом, а обыкновенным сервитором, на которого какой-то шутник нацепил афгульские шмотки и накладную бороду, и повесил на грудь табличку:
Я - великий хан Дараб!
На колени, дерзкий раб!В общем и целом, результаты осмотра давали достаточную возможность даже безо всякой технической экспертизы предположить отсутствие в доме посторонних устройств и надлежащую работу устройств имеющихся.
Рене XIII "Тринадцатый", Стил БаннуРене и Стил была поставлена весьма нетривиальная задача: как превратить обычный мирный особнячок в неприступную цитадель Инквизиции, причем умудриться сделать это так, чтобы сторонний наблюдатель не вжизни об этом не догадался, пока при попытке незаконного проникновения получил бы пулю в лоб от неизвестного замаскированного стрелка.
Нельзя сказать, что выбранный Бенедиктом дом был так уж плох для обороны - тут во многом помогало его расположение на околице поселения, но, с точки зрения Тринадцатого и Кролика, уязвимых мест в обороне было предостаточно. Конечно, защищающимся могла оказать некоторую поддержку имеющаяся сигнализация - но против технически подготовленного или настроенного решительно противника она была практически бесполезна.
Рене больше всего опасался, что деревья в парке могут помочь врагу подкрасться незаметно, но на поверку все оказалось не так плохо: походив по периметру, бывший наемник оценил достаточно свободное расположение посадок, не дающих возможности никому подкрасться незаметно от наблюдателя. Кстати о наблюдателях: выходящие на все четыре стороны света окна под крышей позволяли контролировать всю территорию окрест, а то, что поместье находилось на небольшой возвышенности по отношению к остальному поселку еще и препятствовало соглядатаям потенциального оппонента наблюдать за теми, кто были на мансарде, тогда как сами жители дома могли видеть сверху все, а при хорошей оптике - еще и то, что видно в окнах соседних домов.
Самыми уязвимыми были гостиная и лоджия - высокие открытые стекла не могли служить преградой решительному неприятелю, а от внимательных взглядов защищали только тяжелые плотные занавеси. Главный ход и въезд в гараж были, напротив, весьма надежными и качественными, и без взрывчатки высадить их было невозможно, да и не особо нужно при таком количестве окон первого этажа, которые, хоть и располагались выше головы Тринадцатого, не были надежно защищены. Дверь черного хода на кухню, более хлипкая, чем главная, могла бы быть опасна своей слабостью в качестве приграды, но вполне могла быть заслонена одним из соседних комодов так, что и мышь не прошмыгнет.
С учетом того, что по приусадебному парку аколиты прогуливаться не собирались, а посторонних там не должно было быть, ничто не мешало Рене расставить мины или протянуть между деревьями стальные лески: весьма и весьма неприятный сюрприз для того, кто смог бы перелезть через стену, потому что по сторонам от главной дороги к дому и от въезда в гараж через каждые метров пять-семь располагались придорожные фонари высотой где-то по пояс мужчине, делавшие невозможным незаметное передвижение по ним ночью. Ну а днем эти дороги идеально просматривались как с мансарды, так и из окон гостиной.
Ежели на окнах мансарды расположить камеры наблюдения, выводящие изображение на экран, то можно было вобще не опасаться скрытного проникновения - при бдительном операторе, конечно. Еще мансарда, как и подвал, являлись самыми защищенными местами - оттуда обороняющихся было бы выбить сложнее всего, да и окошки и там, и там были достаточно маленькими, чтобы взрослому человеку пролезть через них было крайне нелегко.
Осмотр прилегающей к дому территории не выявил ничего интересного: деревья, кусты, клумбы с цветочками, узкая мощенная дорожка по периметру дома и от черного входа к калитке, широкая мощенная дорога от ворот, разделяющаяся на дорогу к главному входу и на располагающийся рядом заезд в гараж. Внимание могла привлечь только открытая беседка для трапез на воздухе, но и там не нашлось ничего, на что стоило обратить внимание: разве что на неудобный невысокий порожек, о который Рене, слишком внимательно смотревший по сторонам, споткнулся и почти упал, пребольно ударившись коленом о дощатый пол.
Помимо помощи Рене, Стил и сама осматривала поместье на предмет того, где и как поудобней держать оборону. Основными точками для контроля должны были стать главные ворота и задняя калитка и основной вход и черный ход на территории и в доме соответственно. Ну и нельзя было забывать об умниках, что могли попытаться перелезть через стену подкопом или проделыванием залаза, ну или просто через верх, обезвредив сигналку.
Хоть сам дом был вполне приличен, но сама Бану, будь ее воля, для обороны подобрала что-то более надежное, не обремененное таким количеством высоких светлых окон, которые, в их случае, даже мешками с песком не завалишь - статус фактора со свитой надо соблюдать. Были, конечно, и светлые стороны: надежный подвал, толстые стены и винтовая лестница могли помочь обороняющимся, если бы враги проникли на территорию особняка. Но это был уже крайний вариант: если неприятель проник в твое логово - значит все, дела идут хуже некуда.
Единственное, что могла предложить Кролик, помимо уже озвученных Тринадцатым идей, это прикрыть окна в тех комнатах, где будут аколиты, чем-нибудь тяжелым, и ни за что не открывать занавеси, сославшись на то, что хайверам не привычно видеть из окна окружающую природу.
Аррик Бореалис, Игнацио "Старик" РамиресКонечно, же, Аррик не мог удержаться от того, чтоб первым делом не засесть за труд его священства достопочтимого Орибазия. Прочесть этот тяжелый трактат на почти что полторы тысячи страниц за жалкие полчаса оказалось крайне нелегко, и дело тут было даже не в том, каким языком был написан трактат - епископ, как оказалось, писал достаточно живо и бойко, избегая присущей многим церковным книгам излишней велеречивости, за которой подчас терялся смысл написанного. Громадным подспорьем в изучении книги оказалось и то, что каждую главу, посвященную какому-то значимому событию, он начинал с пересказа краткого содержания того, что собирался написать, что позволяло в рекордно короткое время получить общее впечатление о написанном. Основной проблемой в скорочтении данного произведения стала как раз легкость слога и интересная подача информации, и отец Бореалис пару раз ловил себя на том, что начинает замедляться и с интересом вчитываться в написанное.
В итоге была выискана следующая информация, в которой фигурировал Идар-Оберштайн: во первых, это упоминание о распространенной в секторе секте-не секте, культе-не культе, а, скажем так, религиозной концепции с весьма определенным кругом почитателей: культ Жены Императора, в котором несчастного Сигилита назвали женщиной, и женили на ней Императора - а потом уже шовинисты-мужчины сокрыли эту Истину. По словам Орибазия, он был создан политически активными дамами на мирах со строгой патриархальной властью, и направлен исключительно на обоснование необходимости введения лиц женского пола в планетарные властные структуры.
Иерархами Экклезиархии он так и не был отнесен еретическим в связи с низким уровнем угрозы и отсутствием кардинальных противоречий с догмами церкви, однако, некоторые женщины-церковные деятели, пытающиеся навязать своей пастве эти суждения и порицающие официальный взгляд Экклезиархии, были признаны нарушительницами Имперского Кредо и отступницами, и подвергнуты кто церковному покаянию, а кто и сожжению на костре. Такие инциденты случались и на Идар-Оберштайне.
Во вторых, это упоминание об уничтоженном в М.38 культе "Возрождения Величия", когда группа священников из центрального планетарного собора решила, что Идар-Оберштайн, погрязший в склоках, политических дрязгах и войне с афгулами, спасет только воскрешение Великого Воителя, чьи мощи имелись на планете. Мощи эти принадлежали неизвестному космодесантнику, чьи доспехи и тело внутри были обнаружены, по слухам, при археологических раскопках на планете.
Сектанты не смогли воскресить его молитвами, и постепенно в своих попытках перешли к запретным оккультным практикам. Попытка воскрешения останков Воителя провалилась, и все лица, участвовавшие в ней, были задержаны и предстали перед церковным. К сожалению, кардинальские легаты при распутывании данного дела не смогли установить, откуда еретиками были получены данные знания - они в один голос говорили, что им это вложил в разум сам Император.
В книге рассматривалось около полутысячи случаев ереси в области Эллегия, и, Бореалис понимал, почему она ограничена в доступе: для слабо разбирающегося в теме и охваченного сомнениями читателя Экклезиархия в ней могла предстать обителью зла и предательств, постоянно вынужденной отсекать погрязшие в скверне головы - от послушников и сельских священников до кардиналов и нунциев.
Плохо было и то, что многие отступники, против воли автора, получились персонами живими и привлекательными: путь к ереси многих из них начался от желания добра, ведь Хаос ловил их на лучших чувствах. И Аррик подспудно понимал, что за этим пренеприятным фасадом скрыто и что-то положительное - раз Хаос пытается поймать людей на их стремлении к добру, значит, в Человечестве все больше хорошего, чем плохого.
"Бег" Вандергрифта на фоне труда Орибазия оказался книжицей совершенно неинтересной, описывающей странстивия молодого аристократа, изгнанного за мнимые провинности преступным планетарным режимом, и нашедшим свое убежище среди пиратов и прочих отбросов общества на окраинах родной системы. За пять лет юноша, по его словам, принес очерствевшим душам этих людей свет Императора и дух благородного бунтарства против неправой власти, требовавшей себе поклонения и преклонения. Собрав из пиратов и дезертиров военный флот, Вандергрифт вернулся на родной мир уже не изгнаником, а освободителем, подняв народное восстание и повесив губернатора и его клику на центральной площади, умудрившись доказать их антиимперские взгляды и намерения. Сам вчерашний парвеню, конечно, занял освободившееся губернаторское место, а после назначения сверху нового губернатора получил патент вольного торговца, покинув родину вместе со своими вчерашними пиратами и разбойниками. Через всю книгу красной нитью шла одна мысль: "Служить бы рад, прислуживаться тошно".
Последняя книга, которая досталась на прочтение Аррику, оказалась чьим-то личным дневником. Священник, конечно, не был графологом, но ему довелось читать достаточно много рукописных текстов, и он уже наловчился по особенностям каллиграфии и используемым речевым оборотам определять примерное время написания текста. Тот, что лежал перед ним, мог быть датирован где-то 550М41-650М41 - по крайней мере, церковные книги того периода отличались сходными особенностями написания. Тут даже разница в планетах, откуда были родом авторы, не имела большого значения, культура написания текстов на Высшем готике достаточно быстро воспринималась местной аристократией, благодаря чему можно было выделить хронологические общности в рукописных источниках информации.
Первые страницы текста были вырваны с корнем чьей-то недрогнувшей рукой, и начало записей было безвозвратно утеряно. Пролистав пару десятков начальных страниц, священник понял, что невольно начинает вчитываться в изящно выведенные строки чужого дневника:
"...Мы имеем возможность наблюдать удивительный случай. Девчонка-хайвер, помещенная в сухой колодец, до сих пор продолжает оставаться в живых. Видно, сыграло роль низкое происхождение, дарующее поразительную выносливость. Девчонка не кричит - неужели умудрилась ничего не сломать при падении? Распорядился спустить ей еды и воды. Посмотрим, нельзя ли обернуть сие досадное происшествие на пользу. Допустим, определить степень живучести этой особы…"Неторопливый стиль автора затягивал очаровывал, заставляя не отрывая взгляда вчитываться в написанное Рюццилем. Преодолев себя и пролистав книгу до середины, вглядевшийся в новые строки священник нонемногу начал понимать, какую жуткую вещь передал им Монро:
"…Такая досада – пришлось расстаться с Эммой! Она была самой хорошенькой, продолжая оставаться миловидной посейчас, спустя три дня. Своеобразно миловидной, ибо хранение тела на леднике ненадолго спасает его от прикосновения смерти. Придется поместить в криокамеру, а затем немедленно начать бальзамирование. Ее очаровательная головка займет достойное место в сокровищнице.
Да, чуть не забыл! Девчонка из колодца (ее, как выяснилось, зовут Мирна) пыталась сбежать, выбравшись по скинутой кем-то веревке. Поймана на Закатной улице и приведена обратно. Новая головная боль – выяснять, кто был сообщником. Мирну до выяснения обстоятельств – в нижний подвал вместе с животными. Там ей самое место. Маленькая, хитрая, грязная тварь…"Казалось, текст писал какой-то безумец, совершенно ненормальный и жестокий. Не хотелось даже верить, что такие, как этот Рюцциль, могут вообще существовать. Но у священника уже начали появляться некоторые смутные подозрения и воспоминания - кажется, он толи слышал, толи читал где-то о подобном. Пролистав дальше, Аррик уцепился взглядом за следующие строки:
"…Оддир (на вид – десяти лет, сам точно не знает) и Тала по прозвищу Козочка (двенадцати лет, для своего возраста на удивление хорошо развита и сообразительна). Мальчишка похож на мышонка – пищит, хнычет, просится домой, пугается темноты и громких звуков. После поселения в клетку впал в непрекращающуюся истерику. Годится только на кухню, к празднеству начала осенней охоты.
Тала испробована в качестве прислужницы. Первые два раза много кричала, выказывала сопротивление, прикидывалась безумной и хотела повеситься на шнуре от балдахина. После надлежащего внушения успокоилась и начала относиться к своим обязанностям с подобающим рвением. К началу зимы вполне сможет заменить столь неудачно потерянную незабвенную Эмму…"Наконец, отец Бореалис вспомнил, с какими воспоминаниями связано у него имя автора текста: с рассказом одного из знакомых миссионеров - Эрихом с Айгена.
Действительно, священник по секрету поведал приятелю, что пару сотен лет назад в ходе совместной тайной операции Экклезиархии и Арбитерс был устранен планетарный губернатор. Знатный, видный и статный мужчина, завсегдатай приемов и турниров, гроза женщин и потенциальный Лорд сектора на поверку оказался психопатом и людоедом.
Оказалось, что известные на всю планету пиры, устраиваемые губернатором, были с подвохом: вместо мяса животных гостям предлагалась изысканно приготовленная человечина, которой искусные повара Людоеда придавали вид водящихся на планете животных. После того, как дворец Рюцциля был сожжен до тла вместе с его хозяином, слугами, охранниками, домочадцами и заточенными в подвалах несчастными, арбитры и Экклезиархия пытались воспрепятствовать распространению слухов о реальной причине этой операции, попытавшись скрыть ее за чрезвычайной необходимостью бороться с появившейся на территории губернаторского дворца Чумой Неверия, но правда все равно просочилась в свет.
После этого многие из завсегдатаев губернаторских пиров, узнав о том, что они ели под видом, например, гроксятины, немудряще вгоняли себе пулю в лоб, а другие на всю жизнь становились убежденными вегитарианцами.
Дневник не был похож на подделку, и вполне соответствовал эпохе Рюцциля. Вот только как он попасть к Монро, если весь дом Людоеда был сожжен?
Голова Аррика кружилась после прочитанного, его чуть подташнивало и очень хотелось вымыть руки с мылом и никогда больше не прикасаться к омерзительному трактату, достойному разве что разделить участь своего автора.
...Игнацио досталась книга Теодора Россвельта с неудобоваримым названием, оба сборника приказов Генерального штаба Астра Милитарум в секторе Саар и посвященная ксеносам "Низость Высшего Блага".
Оправленное в кожанную обложку, с длинным названием, выведенным позолотой, произведение выглядело весьма внушительно. Впрочем, объем книги также внушал уважение: написать подобный талмуд, да еще "на смертном одре", смог бы далеко не каждый. И толщина эта, судя по названию, скрывала в себе весьма сложный для восприятия текст. Рамиресу предстояло вспомнить старые навыки максимально быстрого анализа информации и извлечения из вороха ненужных сведений чего-то действительно ценного.
Но, прежде чем заняться книгами, следовало исполнить свой долг как псайкера ячейки. Сосредоточившись и воззвав к силам Эмириев, Рамирес почувствовал, как расширяется и изменяется его психический взор, настраиваясь на тонкие колебания механизмов. Предсказатель словно бы поднялся над поместьем, прозревая его насквозь и ощущая, как бьются, словно живое сердце, духи машин, живущих в доме.
Увиденное успокоило псайкера: никаких подозрительных механизмов во "владении-128" не было. Крупных механизмов так же было немного: троица сервиторов, механизированная кухня, голопроектор, да бойлерная в подвале. Вокс-точки, радиоточки, сигнализация - все это было простым и обыденным, и их духи не были настроены на что-либо кроме исполнения своей прямой обязанности. Кстати, к приятному удивлению Игнацио, все они были мирны и довольны обслуживанием, никто из них не пытался выразить людям свое неудовольствие.
...Присоединившись к отцу Бореалису, псайкер принялся сначала за исследование работы Россвельта. Книга и вправду оказалась весьма опасной, раскрывающей не только все мрачные тайны автора, но и поднаготную политической системы его родного Нью-Арка, погрязшего в коррупции, взяточничестве и местничестве, чем и сам Теодор невозбранно пользовался, не стесняясь и интриговать против других работников Администраторума, не исключая в последствии и заказные политические убийства.
Поистине, эта книга могла нанести существенный удар по Нью-Аркскому нобилитету - автор без стеснения выставлял на показ все грязное белье своих коллег и оппонентов, которое ему удалось собрать, подчас не самыми законными методами. Умный читатель вполне бы смог обратить полученные сведения в свою пользу: даже сам Игнацио слышал о торговом влиянии Россвельтов, кичащихся своим "древним происхождением с самой Терры". Эта бы книга могла крайне серьезно ударить по их престижу, и принести шантажисту немалые деньги: даже странно, что Монро так просто с ней расстался.
Наименее интересными, но наиболее времязатратными оказались тома армейских приказов: всегдашняя паранойя армейцев включила под гриф "совершенно секретно" множество самых обыкновенных документов, просто касающихся уровня армейского штаба и штабов оперативных соединений. Да, в них раскрывались подробности многих операций, особенности снабжения и взаимодействия частей, тактическое и стратегическое планирование - но ничего прямо-таки уж совсем секретного и запретного не было. Любопытное чтение для любителей военной истории - не больше. Единственный интерес вызвал доклад о потерях на Идар-Оберштайне: погибло не три с небольшим тысячи, как декларировалось, а целых тринадцать.
Книга, посвященная ксенорасе тау, напротив, содержала такие строки, за которые автора, по-хорошему, следовало сжечь вместе с его "трудом". Он, конечно, восхвалял Империум и рассказывал, какие эти "тау" мерзостные ксеносы, но на поверку выходило все наоборот: у нас давний застой и ретроградство, и земли Империума уменьшаются каждый день - а отвратные тау стремительно развиваются, придумывают тысячи новинок и постоянно расширяются; у нас на работы гонят принудительно и не жалеют жизней простых людей - а эти поганые индивидуалисты позволяют каждому из людей, служащих им, заниматься тем, чем он хочет; мы каждодневно героически боремся с преступностью - а они настолтко дикие, что даже бандитов не имеют. В общем, не книга, а мечта ксенофила.