Личину ушлого и излишне болтливого охранника с сомнительным чувством юмора, служащего при молодом факторе дома Нордек, Рене нацепил еще до посадки на "Колесо Времени" и в течение всего перелета до Идар-Оберштайн занимался тем, что обменивался байками с флотскими, играл в карты с работягами из технических отсеков и таскал алкоголь из мини-бара в каюте. То есть, был практически самим собой до встречи с инквизиторской пыточной камерой. Не то, чтобы от этого была какая-то очевидная польза, но, если кто-то все же станет расспрашивать команду о пассажирах, расскажут им в первую очередь именно то, что “Тринадцатый” случайно разболтал во время пьянки или партии в тонк. Разболтал, ага. Случайно, ага. Паранойя? Да, пожалуй. Даже наверняка. Но лучше уж быть живым параноиком, чем уравновешенным и легкомысленным трупом.
Путь от космопорта до поместья, которому предстояло стать их базой, Рене провел, развалившись, как и полагалось не особо ответственному телохранителю, на переднем сиденье наемного автомобиля, болтая с водителем и пялясь на не внушающие особого вдохновения пейзажи. Там за окном росли какие-то деревья и колосья, которые на нормальных мирах, обласканных благословлением Омниссии, принято заменять гидропонными фермами и регенераторами воздуха, вдохновляли и мотивировали пушечное мясо на верную службу пропагандистские плакаты, а само мясо скучало и курило, буквально приглашая мятежников совершить еще какой-нибудь теракт. В общем, там не было ничего такого, чего он не видел бы раньше во время службы в Инквизиции или во время своих охот на людей. Даже с голосами в голове лет пять-шесть назад была какая-то история.
Выбранный Бенедиктом дом был роскошнее и богаче большинства его конспиративных берлог, и Рене, вынужденный в присутствии “чужих” аколитов следовать предписанному его стандартной маске поведению, хотел уже, было, удивленно присвистнуть и плоско пошутить про нехватку продажных девок, как заговорила “просто очаровательная женщина”. Варп знает, чего “Беда” хотела добиться этим своим пассажем, но, если это была попытка привлечь внимание, удалась она на славу. После описания структуры подчинения, как она виделась юной особе, “Тринадцатый” вопреки всей своей выдержке даже обернулся через плечо, молча приподнимая бровь в вопросительном “Ты чего это?”. Был, конечно, шанс, что все это сказано специально, и на самом деле перед ними умелый оперативник, играющий возложенную на него роль, но веры в это было как-то немного.
– Сделаем, босс, – коротко бросил Рене после того, как Бенедикт закончил раздавать указания, сопровождая свои слова утвердительным кивком. Вертевшуюся на языке несмешную атомную остроту он благоразумно оставил при себе, полагая, что нервы начальства сейчас лучше поберечь. – Давайте только на улице поменьше отсвечивать. Мало ли что…
Занеся вещи в дом, он спешно выудил из глубин багажа свой “рабочий” плащ, плечевую кобуру, потертый, но идеально рабочий “Гекатер”, ауспекс и приятно холодящий ладонь цилиндр светошумовой гранаты, и только после этого почувствовал себя относительно защищенным. Кейс со “Спектром” после недолгих раздумий было решено оставить пока не распакованным, т.к. полномасштабного нападения культистов вперемежку с афгулами-террористами не предвиделось, но и убирать в кладовую его “Тринадцатый” не спешил. Никогда ведь не знаешь, когда понадобиться. Да, пора что ли таблетки от нервов снова начать пить.
– Ладно, “Стальной Кролик”, – окликнул свою напарницу Рене, по-доброму ухмыляясь тем краешком губ, за которым не скрывались фиксы, – Пойдем, посмотрим, как эту халупу с окнами выше меня защищать в случае чего. Ты, давай, думай про сектора обстрела, направления атаки и прочее подобное дерьмо, которому в гвардии учат, а я погляжу, как сделать так, чтобы никто нас во сне не перерезал. Ну и пути отхода, да. Делать ноги при плохом раскладе я мастер.