Ульрих застыл, тяжело опираясь на свой меч. С хрипом втягивал в грудь воздух, пытаясь заставить себя сделать первый шаг - всё великое ведь начинается с малого, иногда требуется только один шаг чтобы идти дальше!
Иной раз он видел мир четко и пронзительно – подмечал каждое событие с остротой опытного вояки, в другие же разы у гемландца и вовсе темнело перед глазами, и тогда проваливался рыцарь в тяжелую черноту, в дремотное это сонное болото болезненности и безмыслия. И мнились ему тогда красные листья похожие на белый снег, припоминалась Сильмини в гулкой пустоте подвалов Бранденсбурга – восхитительная дева-колокольчик, с тонким серебряным именем – динь-динь-динь, да силь-силь-силь. Вспыхивал сизой молнией внезапный поцелуй с Феари, страстный, нечаянный, опьяняющий как огненная вода королевства Кундер-Шаден! – и снова падал снег.
Красный снег похожий на багряные листья багряных же задумчивых деревьев. Кровавый с-не-г.
…Куда он приведет Феари? Какую судьбу может предложить Сильмини, кроме как помочь этим двум женщинам отыскать свой потерянный дом? Верную дорогу ведущую к родному очагу. Бранденсбург ведь принадлежит Андреасу и лесным людям, Бранденсбург недосягаем и высок, а Ульрих всего лишь бродячий рыцарь без крыши над головой, он бы и рад предложить Гвидичи идти за ним. Только куда идти…с кем идти?
Рыцарь встряхнул головой, прогоняя докучливые виденья - прикоснулся к растрепанной косе потемневшей от крови и пота. Рейгмен – это честь Гемландца. Гемландцы не развешивают сопли как проклятые содомиты. Гемландцы не боятся. Гемландцы никогда не идут в обход!
Обвел это странное поле боя мутным взглядом.
Вот упавший на землю Найджелл безжалостно сшибленный бревном - бедный бедный запутавшийся мальчишка - жив ли, мертв ли? Надо проверить. Бычара катающийся по земле с диким злым хохотом. Мелкая псина, наматывающая круги по этому странному полю битвы и предчувствие смерти, железистым привкусом крови на зубах.
...Где-то за мостом остался раненый южанин, несчастный больной человек. Человек, нечаянно подстреленный птичкой Мэль.
Мэль, Кристиан, Валар...Печальные, болезненные воспоминания о долгой дороге. А пошло оно всё к херам к ленглийским, вся эта женская чушь худосочных ублюдков.
Осталось уже недолго!
Чёртовы мудрецы говорят, будто последние шаги самые трудные – но их необходимо сделать чтобы завершить свой путь. Вот и Ульрих тряхнул головой, сплёвывая сладковатую кровь на землю – тягучую вязкую слюну. Благодарение Небесам! Проклятье с него снято, насколько, насколько пожелала снять его Кума.
Болезненно. Жутко. Неправильно. Но Ульрих фон Бранден, мать его так - высокий рыцарь Улле из Гемландии, страны синих гор и белого льда - Улле фон Бранден ещё не сдох. Рано его хоронить в почетном семейном склепе, рано списывать со счетов!
Мужчина подхватил свой гигантский меч бросаясь к химере на помощь, потому что так полагается истинным гемландцам - идти до конца против любого монстра.
...
Забавным образом Королёк тоже не дал дёру, что являлось довольно таки необычным поступком для этого паренька! Может, надеялся будто искупит своим героическим поступком старые грехи и Фонтан его простит, или действительно не желал убегать? Прооравшись как следует он всё-равно остался на месте. И даже камень схватил дрожащей рукой, намереваясь отбиваться вместе с альвари.
- Ты прости остроухая…кхе-кхе…я бесценный чуток напугался, деревья мне в свидетели будут, чёт я не хочу прямо умирать…а без магии с моей драгоценной шкурой разное может произойти. Смерды проклятые! И как вы только так живёте, гниды лесные…? Стра-а-ашно же. Если Я, такой красивый и совершенный погибну, это будет трагедия. Потеря для всего мира…Всех миров, я хочу сказать!
Прибил полосатую муху, недовольно фыркнув.
- Какая разница, можно или нельзя нам к Фонтану!? А Я ХОЧУ В МАГИЮ!!! Раз мне это нужно, значит, мы пойдем к Фонтану. Может и вам смерды, чего перепадёт…но моё желание будет первым! Да!?
И нахмурившись, королек швыранул свой камень.
Поступок по своему великолепный - ведь он доказывал что Лес ещё может измениться, может стать другим и он хотя бы не трус...не драпанул в кусты при первой возможности. Не отступил, не сломался. Остался с эльфийкой принимая судьбу. Камме-Камме тоже остался на месте и тоже готов был умереть рядом с альварийской попутчицей - крохотный зверёк яму-яму стоял под своим нелепым всадником как скала. Камме Камме тоже сделал свой выбор.
Камень, однако, великолепной хармузде конечно же был не страшен – её бы и Ульрихов гигантский меч не сломил, не то что какой-то кусок породы, брошенный пухленькой мальчишеской рукой в перстеньках. Не то что куцый зверек восседающий верхом на маленьком лисе.
Ведь.
Хармузда сияла! Хармузда жила. Хармузда наслаждалась моментом впитывая каждую секунду, монстрообразной своей, искаженной жизни. Темные капли огня стекали с кончиков могучих крыльев, фиолетовые искры вспыхивали на темной чешуе лощенной шкуры, а синие глаза с вызовом глядели на Химеру. Второй раз вызывая её на поединок! Василиска Цера и Хармузда. Хармузда и Цера. Останется в живых кто-то один.
…Зверюга недовольно зашипела, когда стрела Сильмини вошла под лопатку, красивые удлиненные глаза обожгли эльфийку едкой ненавистью: «Расссберусссь с-с-со сссмеёй, и примню тебе это. Сссссс!» Казалось бы зашипела эта огненная монстрина, дернувшись от боли.
А потом они сцепились с Церой не на жизнь, а насмерть. И пахнуло пером, горелым мясом и жутью.
Сорвалась в бег Великая Цера, но и Хармузда не собиралась отступать - сила на силу, удар на удар! Скрип костей и вонь паленого мяса, - Василискового мяса и Василисковых же длинных перьев. Хармузда дралась отчаянно, с мощью гордого и жестокого зверя - вот слюнявая пасть попыталась вцепиться в горло, вот хлопнули крылья, пытаясь разрезать Церу надвое. А над всем этим мухи, оводы, слепни кружатся. Горят. Нападают ордой!
Но Цера побеждала - кровь стекала по ее белой коже, нагрелись обрывки цепей на теле, зловещие пузырящиеся ожоги покрыли кисти рук - и всё-таки Василиска оказалась сильнее! Пускай ей не удалось оторвать монстру голову, зато удалось вдруг вырвать крыло, проворно увернувшись от кислой крови. И когти свои вонзить в приоткрытое брюхо чудного монстра, вытягивая на себя нити потрохов. И хвостом шибануть разбивая полые кости.
Тоже удалось!
Не обращая внимания на черный огонь пожирающий Церову белую кожу, не обращая внимания на едкую кислоту проедающую змеиную чешую василиски.
Удары, чавканье, силища! Полосуют острые когти Церы, красивую, узкую морду монстра, пытаясь добраться до прекрасных глаз. Добираются. Сжирают. Без пощады, без лишних мыслей действует Василиска! С хрустом ломаются ребра и кости её врага, в чужой плоти по локоть утопают химерийские руки. А потом вдруг нечего стало рвать, потому что осталась подергивающаяся выпотрошенная туша. Кости остались и дерьмо на земле. Слабо разгорелся на уродливых ошметках гнилого мяса черный огонь. Цера победила во второй раз.
Ведь это её фей-ямы. Это её люди. Её лес и её мир!
...
- А ну, как эта погань еще раз оживёт? Ты думаешь о том же, о чём и я, красотка чумазая? А если это дерьмо снова и снова будет оживать, каждый раз более сильное и могучее? - Королек поправил свою корону, поглядев на Сильмини. - Жопу в руки надо...вот о чём я бесценный думаю. Жопу в руки и гори оно всё синим пламенем! Загадаем желание, а дальше плевать что будет после нас, верно? Хотя да. Я Красивый готов загадать доброе желание...Пусть всё как-нибудь исправится...эм...без особого для нас труда.
...
Ульрих, синий рыцарь, пошатываясь подошел к Феари. Хотел было Цере помочь в ее разборках с Хармуздой, но куда там соваться. Кровища. Бой. Огненные брызги и отчаянный, беспощадныйбой между двумя монстрами! Иногда лучшее что можно сделать - это не лезть в чужие разборки - тем более, если сам разваливаешься на части и едва жив.
- Ты-ыфою м-мать, жи-ива, девочка? - обратился к Феари. - М-мой хы-ыренов зуб не видала? М-может еще м-можно как-то приставить...пы-ырирастить...тфою мать...- склонился над Найджеллом осматривая мальчишку. Покачал головой осознав что мальчуган мёртв. - Святое небо...пы-ыроклятье. О-отнесём к Фонтану?