- М-мы…д-друзья…- испуганно пискнул фей, понимая что разговор как-то уж очень стремительно катится «не туда». Вместо увлекательнейшей беседы о трофеях и наградах для умного Ём-Ёма, разговор вдруг как-то очень быстро скатился к пасти и раздвоенному языку. Фейка даже шумно сглотнул задрожав хвостиком.
Не самый смелый боец племени, а потому умный и расчетливый, совсем кажется не Яни-Яни, зато понимает «жизню» много лучше - понимает эту стерву «жизню» и ее хилые расклады для небольшого такого зверька, который пытается общаться с огромной женщиной-змеей.
- Ёми Ёми Цере друг…а иные…они может и не друг. Ёми Ёми не виноват в этом! Просто они могут желатеньки Церу съесть. Желатеньки сделать Лидером, а потом кушать-кушать. Лай-лай-лай. Так уж все сложиться для нас! Раньше Великий Уравнители учить племя Мудрости. Нужному обучать: добру, злу, Тай и Эгерей, древним песням о фай-замму, цветам и нашей историньке.
Маварахимы, лай-лай-лай, были избраны из Племени чтобы Уравнивать и Вещать, чтобы фей-яму не забывать свое давнее прошлое и вернуться назад когда придет Последний Час. А что делать теперя наши маварахимы? Вай-вай! Они брать себе толстых самок, они нежиться в священных теплых рощах у костров, они говорить: «Ты принести нам двадцать мышей, тогда мы станем тебя учить! Ты привести нам свою самку в первый ночь страсти, чтобы моё мавурахимовское семя первым оплодотворять ее желанную плоть. Тогда мы станем учить!» Лай-лай-лай. Теперь так делать. Где Маварахим Каммекуреку? Где наш великий разуметель Камме-Камме-Камекуреку поставленный Вождем? Он уехать и бросить нас! Камме-Камме курить траву знаний и видеть иные миры, но Ёми Ёми от этого никак! Ёми Ёми подговорить других убить Камме Камме, если бы все мавурахимы не владеть древней магией.
Зверек замолчал, пытаясь отвернуться от Церы.
...Претендента рядом и в самом деле уже не было – вот только что сидел печальным изваянием у обломков достойной статуи, печально вздыхал по своей траве и охал, а то вдруг просто исчез, совершенно спокойно забрав ездовых лисов и припасы. Очевидно Претендент всё же знал как выбраться из разрыва, но знанием этим в общем-то ни с кем не поделился.
- В-веселые вы ребята, м-меховые ва-а-арежки, м-мать вашу так! – Выругавшись, рыцарь повернулся к Цере, а потом снова сочно выругался, когда уловил суть: эльфийку можно было не морозить, у них же Василиска в отряде! Ё Василиск итак умеет заколдовывать взглядом.
- Вот это м-мать его пы-ырекрасно! П-пырекрасно что м-мы у-узнали это только теперь. Пы-проклятье! Хорошо. М-мать его, ну просто отменно. Добро. Ладно. – Ульрих заставил себя усмехнуться. – Д-да не бери в голову Ц-цера, н-не обижайся на старого ды-дурака, девочка. Все равно мы м-молодцы. Не хочешь м-мороза? П-понимаю…М-мне это м-мерзко, это ты права Цера, прям пакостно до у-усрачки! Увы, я ды-думаю ни один ребенок н-не мечтает вы-ырасти сраным у-умертвием. Я н-ненавижу ё волшбу, ненавижу все что с ней связано и всех вы-волшебников вместе взятых. Н-но погляди на меня, м-мало того что я м-мертвец, так я еще п-похож на драного ё чудодейника!
Сверкнул серыми глазами выдыхая ледяное облачко. Остыл.
- Добро. Я д-думаю что ты-твоя м-магия сработает, но я пы-пригляжу…ты-такой уж я п-привязчивый тип, как древесная смола. Пы-пристану к жопе и не отколупаешь! Отнесу сейчас леди н-на солнце и вернусь.
Поудобнее перехватил волокуши.
- Вот Свидетель мне Творец, если этот И-исфархан о-окажется н-никчемным к-куском известно чего, ды-добряк Улле слегка разозлится! Святые М-мученики Г-гемландии!!! За-зачем я т-тащу эти п-печальные мощи у-уже к-который день подряд? Он не у-умирает, он не живет…Леди Ф-феари появилась с ободряющей речью о том, что нам н-надо думать о хорошем и тут же и-исчезла. В-амунахеруяихвиделы...м-мать его…тоже сбежали…д-даже за-зайчишка Найджелл куда-то унесся. Н-никакого порядка у нас, н-ну пы-ырямо решительно! Добро. Перенесу Сильмини, вдохну в нее жизнь по быстренькому и вернусь. Вроде бы все пы-ыпросто.
…
Рыцарь ушел с волокушами чуть дальше, чтобы как можно скорее пристроить на солнце замерзшую альвари, а Цера осталась с Лесом. Наедине, что замечательно.
Совсем же прямо наедине!
- Давай живо птичья бошка! Я тут не привык, знаешь ли, ждать, колдунствуй на Меня, а не то Я тебя личинку хладнокровную в порошок со…- И мальчишка застыл. Химерийке удалось завершить своё заклятье!
Она немного устала и накатил сильный голод, снова запершило горло и зловещая капля холоднющего пота сползла по лбу – но зато мальчишка вытянулся безмолвной статуей. Способности Церы в этом месте отнимали больше сил, но они действовали.
Хе-хе. Эльфийку действительно можно было не морозить.
- Хорошо-хорошо, Цера сья, ты затыкать противного призрака. Хорошо-хорошо когда его клупый язык не работать. Вай-вай-вай. Ём-Ём будет давать тебе яд?
…
Ульрих с шумом пробирался вперед, изредка оглядываясь на эльфийку. Он и представить себе не мог, что в данный момент этой госпоже открыты все его интимные воспоминания.
Мужчина был уверен что всё прошло отменно! Взгляд в глаза, выпущенный на свободу голод, жизнь покидающая тело и пульсирующий шар света в груди, который требовалось засунуть обратно в Сильмини, после того как они выберутся из ловушки.
Самое трудное – это заставить свою бошку не работать. Трудно для всех, но не для Ульриха по правде говоря. Он же дурак, а дуракам такие вещи не особенно сложно даются!
Он представил себе вожделенную Таверну, представил сладкую грудастую девочку на своих коленках, тёмное пиво и прочую радость. Представил как нажрется до свинячьего хрюканья, а потом возможно станцует прямиком на заплеванном столе танец одинокого хромого ублюдка.
«Спасайте все окрестные шлюхи меня несчастного!»
Представил. А потом вдруг отдал свое сердце льду, глядя как воспоминания покрываются коркой инея.
И тогда что-то странное промелькнуло…
…Дева. Нож. «Сейчас будет приятно» Секс. Или что-то иное.
Ульрих просто двинулся вперед. И выпал куда-то вовсе не туда, куда следует…
Промелькнул Бранденсбург, швырнуло сладкой горстью снега в лицо. Родина! Гемландцы верхом на своих огромных лошадях, светловолосые высокие северяне.
…Только у людей рода Бранденов волосы темно-каштановые, а вот прочие гемландцы отличаются светлым цветом волос – необоримые витязи в латах с развевающими штандартами.
Вот родные скалы Кримгельда. И Заповедные Дикие горы.
И замок шестнадцати башен что похож на город, а не на обычное жилище богатого аристократа. Галерея достойных предков, высокие залы тянущиеся вперед и вперед.
…Маленьким мальчиком Улле довольно часто приходил сюда после отцовских побоев, или до них. Чтобы спрятаться и переждать грозу, чтобы унять боль, проглотить обиду, отсидеться в личном убежище. Горделивые старики, старухи. Обитель неторопливой разрухи – портреты достойных предков, все они Брандены – кто-то родился с Лесной Кровью как и сам Ульрих, а кто-то родился и умер задолго до проклятья обрушившегося на семью. Но все здесь принадлежат к Бранденам. Все они родственники одной Фамилии.
Потом хуже. Подвал. Братец. Длинная винтовая лестница ведущая всё вниз и вниз. Сырая камера похожая на каменный сырой мешок случайно забытый в земле – ну да, здесь много времени пришлось побыть. Это называется наследственный спор! Братец Андреас желал выбить из Ульриха дерьмо чтобы тот отказался от наследства, а Улле не отказывался.
Бранденсбург это больше чем жизнь. Любую цену не жалко заплатить за это место!
…Проклятье, но ведь все это уже было. Цена уплачена, кость поломана…
Теснота. Вонь. Чад проклятого факела. И кто-то в темнице – должен быть сам Ульрих, должен сидеть и корчиться от боли как это было тогда давно, ожидать новых побоев залечивая старые, а теперь здесь сидит Сильмини Келевон Леонтари.
От возмущения, рыцарь даже все свои красивые слова позабыл.
- Твою мать! Сильмини!!! К-какого хрена ты здесь делаешь!? Т-ты мне снишься или это всё на самом деле? Я вижу м-мужика и у-угрозы…п-похоже будто этот буй желает к-кого-то и-изнасиловать. З-зачем ты за-забралась в м-мою голову, девочка? К-какого хрена я вижу здесь, в своём личном пы-ыроклятом аду, тебя?
…
- Ладнова ладнова! – Улыбнулся беленький приятный толстячок, нож сиру Глассвайну бросая. Настоящий нож. Ведьмачий! – Бери его споренько. Хороший сир. Ага. Толстый. Много жира. Хорошо. Победитель. Ладнова ладнова. Я тоже хотеть мясо и напитки, желать музыку и весельесть. Бери. Хороший ты.
Тяжеленький метательный нож с причудливо изукрашенной рукоятью и затейливо вырезанным лезвием оказался у ног Бемберджема. Ритуальное вычурное оружие, но и порезать может – служить верной собакой станет если за своего примет, а если не примет, ну…предаст да в собственную почку воткнется, выпуская нутро наружу.
Хотя у Яни-Яни в честном бою добыт, значит теперь рыцарю по праву крови принадлежит.
Ага. Вроде бы.
В теории…
Ну, зверька взял Глассвайн, покряхтел немного и к Ведьме поднес. Голая, красивая, жуткая леди!
Феари между тем Найджелла уговаривала – Найджелл он такой, паренек лет тринадцати обсыпанный веснушками с ног до головы, вроде бы простой совсем ребятенок, а вот доверие вызывает чисто внешне – настоящим таким маленьким мужичком выглядит, в отличие от разных там голубоватых аристократиков. Видно что крестьянин. Гордый такой и довольный своей судьбой смерд.
- Ох, Леди Феари…тяжко оно…Дом, молочко, пирожки с яблоками…Ужо прорвемся, ага. – Попытался встать мальчонка сопли утирая. – Агась. Я кажись плановы её разглядел. Стене-то конец этой проклятишной, но чем в лесу мы дальше, тем ужо хужево эта Царица нас видит! Здесь Фонтана вотчина…он вродева как сам Сила…Ох.
Вдруг замолчал, красавице в лицо заглядывая.
- Моя добрая леди, а вы бы это…могли бы такого как я полюбить?
Служка крестьянин постарался взять себя в руки, задавая всякие там сложные вопросы, а Феари и сама что-то приметила. Затихли птички и лес как-то недобро притих. Более всего нервировало облако – зловредно-фиолетовое, оно ползло по небосводу перекрывая яркую синеву своей недоброй тенью.
Хуже всего что летело-то оно против ветра…
Странное такое облачко же!
- Бежатеньки надо. – Посоветовал толстячок с дерева. – Бежатеньки споренько в глубь чащобы с открытого места. Прыг-скок за речку! Слабых бросим. Слабые нам на что? Выкарабкаются сами или их съедят, или пока их будут ам-ам, большой хищник отвлекаться от нас! Больного тоже следует бросить, добрый сай. Дай-дай. От Яни-Яни нам одна вредность! Больной обуза, больной задерживать отряд. Фей-ям стараются бросать раненых или съедать тех годен на мясо. – Добрые глазки мягенького толстячка слезами увлажнились. – Эх, эх…Это не потому что фей-ям плохие. Жизнь плохая, а мы подстраиваться. Ага-Ага!