Цера взялась за свою работу.
И!
Если такая великолепная химера как наша Цера за что-то берется, поостеречься нужно этому самому «чему-то», а никак не Цере!
...Найджелла удалось извлечь из ямки довольно просто, а вот Ульрих уходить наотрез отказался: «Г-гемландцы д-делают сы-ывою чертову работу сами! К-копай там…дальше.. гы-ы-нибудь еще...» учитывая что под ногами Ульриха в этот момент горел синий огонь, а воздух корчился застывая в лед - подойти к рыцарю ближе, оказалось попросту невозможно.
Надо сказать. Умница Цера славилась многими талантами – как-то безжалостно убивать и потрошить своих врагов, откручивать головы рогатым псам, охотиться на мышей и крыс-оборотней, легонько но действенно бить Найджелла, довольно эротично хлопать по своей заднице при этом совершенно не понимая термин «эротика» – великое множество талантов, просто огроменное же скрывала в себе Василиска! Но вот по части холода и приспособленности к нему – по этой части Цера не являлась мастером, поэтому Химерийка взялась за копание подальше от Ульриха, занявшись усовершенствованием той крохотной ямки которую героическими усилиями выкопал веснушчатый сквайр
Ну, Цера это вам не веснушчатый сквайр и даже не два веснушчатых сквайра! Там где оруженосец кусался и колотил землю кулаками корчаясь в судорогах напрасной ярости, Цера действовала более грозно! Могучие когти рубили твердые корни, руки вонзались в почву, змеиный хвост безжалостно разбивал лед. Само собой, через некоторое время яма была готова, а еще через некоторое время яма была готова для двоих, а еще через некоторое время могила стала напоминать небольшой карьер.
Церу не останавливали.
Цера продолжала копать. Без устали копать! Копать-копать-копать!!!
…Кто знает, на что станет похожа яма еще через некоторое время, если василиску не попросят прекратить? Возможно, исполнительная Цера сумеет вырыть могилу для всего этого мира?
...
Несколькими минутами раньше, Найджелл упрямо сверкнул зелеными глазами и поглядел на Феари чуть ли не с вызовом.
- Леди Феари, Н-найджелл вам не какой-то там всякий ненужный хлам. Найджелл тоже огогошеньки чего может! Я тоже яму могу выкопать. А вы чего там думаете...что я слабак и должен только башкой думать? Думаете я вам какой-нибудь этот…совершеннейшный прямо не мужик? Да много вы прямо понимаете, леди! Мне тринадцать годков, а скоро и четырнадцать будет. Я всё могу, и хозяина своего пожилого, ничем не слабше!
Разобидившись и нахохлившись словно застигнутая проливным дождем птица, промокший до нитки сквайр ушел к костру даже не услышав слова эльфийки. Присел рядом с Валаром в самом теплом месте этой полянки вздрагивая всем телом. Стянул выпачканную в грязи рубаху принявшись отжимать тряпку.
Зрелище, надо сказать, было напрочь лишено эротичности. Оголившийся по пояс паренек был худ, жилист, никаких волос или героических шрамов на тощей груди не имелось. Худое мальчишечье тело покрытое ссадинами и синяками, вот и всё - руки у сквайра были тонкими, поэтому когда он отжимал свою рубаху мускулы не играли под кожей. Напротив, мальчишка пыхтел и охал, а рубашка почти такой же мокрой и осталась.
- Да, сэр Колдун, вот вам и жизнЯ! Они ж думают будто я ничего не могу. Фррр. Леди…тоже мне. Да я бы с лопаткой и двадцать могил выкопал, а может и этова…все тридцать!!! И чё ж мне теперь делать? Это не я виноватый, это лопаты же нет! – Сказать по правде, Найджелла не слишком волновал сон ведьмака. Он вроде и не будил его, а вроде вот бубнил довольно громко. Мальчонка вначале уселся прямо на ноги ведьмаку, потом извинился, вскочил, мазанул валерийца по лицу своей мокрой рубахой, снова извинился и на сей раз «затих», сунув палец с пораненным ногтем себе в рот.
- Я же здесь вообще никому не нужон, тьфу, будто болван я какой и толку от меня нет. Да неправда это!!! Вот совсем же неправда. Найджелл, то бишь я - я ж много могу. Мама-то моя всегда говорила: «Найджелл, солнышко моё, лучше тебя и нет мальчика в целом мире! Ты моя защита, опора, старшенький мой самый-самый любимый сыночек» Только как им показать что мамка-то моя права была. Ух, как бы доказать-то?
…Вздыхая и печалясь, Найджелл попытался взбодрить костер кинув в уголья какие-то плети да деревяшки, но и здесь не преуспел – от углей пополз жирный зеленоватый дым, вонючий и беспросветный, вызывающий в глазах слезы, а в носу жжение. К чести оруженосца, он тотчас же попытался исправить содеянное, но стало только хуже. Мокрая рубаха угодила на уголья, а Найджелл прыгая и чертыхаясь пытался вытащить горелую траву.
Может, голова у Сильмини и должна была быть чистой как слеза, но Найджелл умудрялся что-то сделать с костерком – отчего сразу же стало тошнотно и мерзенько, и вовсе не чисто, а очень даже дымно и противно.
Впрочем, дочь Альвари умела отстраняться от плохого если это было нужно. А оно оказалось нужным – эльфийка вдруг очень четко и явственно ощутила Духа заключенного в нож.
…Тяжелое оружие валерийца, неожиданно теплая сталь, а в ней сущность. Часть целого! Крохотная часть истинного Существа.
Этот дух когда-то принял очень злую и очень несправедливую смерть – умирал человек долго и мучительно, напрасно взывая к помощи, агонизируя и страдая.
Он долго мучился и страдал, проклиная небеса и надеясь на помощь, а когда умер, то не смог уйти целиком. Что-то ушло, а что-то осталось. Гнев, ярость, боль и обида наполнявшие живое тело в момент кончины превратились в самостоятельное существо.
Так и появился дух Иссафальгар. Дух, помнящий только свое имя и свою злую смерть – несчастный, давным-давно потерянный всеми скиталец обреченный до конца мира бродить в мертвых краях. Мечтающий отомстить, вернуться, исправить былую несправедливость. Прыгнуть в жизнь!
...Но он не помнил своё былое существование, и не сумел бы найти родной мир даже если бы все мечты духа сбылись.
Иссальфагар парил в серости не замечая движения лет, истончался, терял реальность.
Иногда он говорил возвышенно и красиво, как должно быть умел говорить в прошлой жизни настоящий человек. Но в остальное время это был сумасшедший, несчастный призрак.
Призрак этот убил своего прошлого хозяина Ричарда. Того самого, для которого теперь копалась могила, который лежал бездыханным трупом и не мог продолжить путешествие.
Иссафальгар пах смертью Ричарда. Но не он один.
Найджелл и дух. Два существа связанные чем-то очень нехорошим между собой – Найджелл еще мог исцелиться ибо являлся живым человеком наделенным целой душой. А вот Иссафальгар сделался всего-лишь осколком - у него не было души - только память да обида, а еще крохотная частица былого существа обреченная на увечное, половинчатое существование.
И отчаянное желание снова прожить свою жизнь, отчаянная жажда быть и продолжаться!
Возможно ли спасти Иссафальгара? Это ведомо лишь Илуватару и звездам в вышине, не этим тусклым звездам затерянным в скверных небесах, а истинным Звездам всех Альвари.
Теперь и Сильмини Келевон слышала шелестящий голос духа в своей голове.
«Сссссс…глупая вонючая сьяфадлани…мне не нушшна твоя поганая шшшалость. Утри ей сссвою сссадницу. О! Как я вассс всех ненавижу. Но я сссснаю путь. Шшш! Идите на сссевер, в края вонючих поганых фай-заммов. В Землю где всех зверей точит Ржавая Болезнь. Идите туда. Ссемля будет идти вверх и вверх, вонючая поганая земля Фай-Заммов. Но Фонтан в горах, там и найдете. Болессненные края пройдете по краю, а Тай защитит от зла. Да, благородная милая сья, если уш и идти куда, добрый и милый Иссафальгар советует идти на север, под защитой ветра Тай. Вот какой добрый и милый наш Иссафальгар, достойная моя, милая сья. А когда Линия повернет на запад, вам следует идти на восток в Горы и там уже не будет страшного. Вторая веха – Лес Страж вас защитит. Идите вверх и вверх, чтоб вы себе все ноги переломали вонючие ненавистные твари! Сссс!!!»
Вот так и поговорили.
И покуда Цера копала, а внезапно обидившийся Найджелл ушел к ведьмаку, было время подумать и для Феари.
Коднары, прямо говоря, не являлись злыми существами по своей природе. Скорее они были никчемными.
Испитые, пропахшие дерьмом и отрыжкой, полуптицы-полузвери.
Феари уже несколько притерпелась к этом странному волшебству - она знала что люди нередко становятся коднарами в этом мире. Это как приговор. Приговор на никчемность!
Она не станет прекрасным, устрашающим монстром. Не станет чем-то значимым. Она станет согбенной и злохарактерной пернатой подушкой – тупой, обидчивой, зловонной - покрытой перхотью и насекомыми.
Люди становятся коднарами по своей сути - если они злые, мстительные, ни на что негодные. Но Феари никак не соответствовала своему проклятью - красотой не гордиласть, подлостями не славилась - проклятье не могло разрастись на ней как следует. Зато черная кровь могла торговаться искушая свою неожиданную обладательницу.
Проклятье предлагало стать монстром целиком в обмен на дорогу. И никто не обещал что проклятье не солжет.
Если повезет – они доберутся к Фонтану раньше, чем колдовство укоренится в душе Феари навсегда. Но если не повезет. Валар вырвет из себя все силы, наверное загонит себя до смери – но Феари Гвидичи останется коднаром навсегда.
Не умный красивый монстр. Не создание Кумы. Феари останется до конца жизни полной неудачницей - воплощением несчастливой судьбы где нет ничего героического, а есть только низменное и отвращающее.
Ведь Коднар это неудачник, воплощение глупости и скудности натуры.
…За мыслями о высоком, иногда забывается обыденное. А обыденное вторглась в мир чертыханием и оханьем, зеленым дымом и оголившимся по пояс Найджеллом, бегающим возле костра наподобие какого-то странного дикаря.
Цера выкопала гигантскую ямину и не собиралась останавливаться. Земля крошилась, шла трещинами и эти трещины наконец достигли того места где напрасно сражался с холодом Ульрих фон Бранден, всё еще упрямо пытаясь взять почву своим мечом и руками.
Охнув, хромой рыцарь вдруг застыл на краю внезапно образовавшейся ямины, принявшись махать руками как чудо–птица. Даже огонь разом стих, рыцарь застыл на краю ямины размахивая конечностями. Молча.
Кажется, ему нужна была помощь, но о помощи Ульрих не просил. Просить о помощи это не по гемландски!
Как назло, в это же самое время прекрасное и тонкое коднаровское обоняние сообщило Гвидичи о том, что с костром случилась какая-то неприятность. Зеленый дым забивал легкие, вызывая судорожный противный кашель.
Это не отрава. Это просто досадная мелкая гадость.
А имя этой мелкой досадной гадости, кажется, начинается на букву "Н"...