Липкий сон, беспокойный и тревожный. Что-то незримое и неуловимое терзало уставшее сознание, а тело плавало где-то между реальностью и забытьем. В какие то моменты происходящее казалось реальностью и Валар поднимался, что-то делал, а в следующее мгновение, он оказывался на шкурах и растерянно хлопал глазами пытаясь понять где очутился. Смотрел по сторонам с трудом вспоминая кто он и что должен делать. Какие-то мысли приходили с запозданием и тогда шевелился, пододвигаясь к костерку, чтобы оценить готовящийся отвар и дать совет по дальнейшему приготовлению. Потом вновь валился на шкуры, дрожащие веки закрывали глаза, колени подтягивались к груди и рыжий наёмник погружался в водоворот воспоминаний.
Неприятное чувство слабости и болезни. Чувство собственной немощности, уязвимости и ненужности. Хотелось закрыться в раковине, отгородиться от всего мира и утонуть в бездонных глубинах океана, чтобы никто и никогда не смог достать. И лежать там, в тёмной и непроницаемой холодной бездне тысячелетия, обрастая слоями блестящего перламутра, чтобы в один из дней явиться в мир света и блистать разноцветными лучами и вызывать улыбки окружающих...
Что-то кольнуло в груди, возле самого сердца, Валар напрягся и приоткрыл глаза прислушиваясь к какофонии звуков.
- Мак-кошь... макошь... акошь... ош... шшшш.... - эхо отразило сознание и ведьмак перевёл взгляд на говорившую.
- Да. Макошь - великая мать. Покровительница живущих, неустанно прядущая полотно судьбы и покровительствующая ткачам. Она ведает судьбами мира и покровительствует ремёслам. Любое начинание подвластно её воле, а задуманное будет реализовано в той мере, в которой она составит узор. Прядильщики, иногда они могут что-то поменять в полотне, но мать наказывает своих непослушных чад.
Вал вновь приподнялся и сунув руку в суму извлёк несколько травинок и корешков, перебрав их между пальцами, он протянул их эльфийке.
- Ещё вот это и будет готово...
Голова закружилась, было такое ощущение, что её обмотали тряпками и колотили поверх половником.
"Нет, всё таки сон лучшее лекарство. Песчинке нужно закрыться в раковине и обрасти слоями перламутра. Но как перламутр тускнеет, если его не носят, точно так же тускнеет и человеческая жизнь, когда её невозможно использовать по назначению."
Вал опустился на шкуры и подтянул верхнюю под самый подбородок. Слабый и неприятный озноб, дрожь в теле и несмолкаемый шипящий голос мятежного духа. Хочется покоя, но нет его в внутри. Мучается и переживает живая огненная душа, мечется запертая в кувшине тела, хочет вырваться и согреть теплом всех присутствующих, но нет ещё сил преодолеть заточение. Вновь проваливается в сон, окунаясь в блаженное забытье, где шумит море и воет ветер над рыжими утёсами, где солнце ласкает зелёные травы? а по голубому небу бегут белые облака.
Спал ведьмак, копил силы, по крохам собирал, по ниточкам складывал, шептали губы слова беспокойные, звали мать и сестёр, проклинали ворогов, наговорами и заговорами перемежались, слова незнакомые произносили. Боялся рыжий за судьбы друзей своих, боялся одиночества и тёмного пророчества. Но сейчас не от него судьба зависела, Макошь своевольная нити в руки взяла, сына непутёвого наказала, в угол с паутиной поставила, метлой по спине прошлась, рубаху сдернула. Лишь украдкой он помочь друзьям сможет, самую малость, тонкой ниточкой. Задремлет мать всемогущая, протянет ниточку игла серебряная, а до той поры за друзьями да подругами тянуться будет. Через плечо прядиьщицы выглядывать будет, любоваться синим росчерком да алым всполохом, серебряным плетением да пурпурной вязью. Как бы не крутила старая узоры сложные, но не унять порывов души любящей.
Катятся слёзы по щекам, с потом смешиваются, тяжелым дыханием в груди откликаются, но грядет час невозвратного, зов друзей слышен издали. Открывает ведьмак глаза желтые, смотрит на мир, слышит запахи нужные да голоса верные, значит путь уже близко. Сжал кулаки и лежит неподвижно, остатки тепла впитывает. Знает, что другим они понадобятся и пытается сберечь звёзды-искорки, чтоб вложить каждому долей равною.